* * *
Проснувшись, Сиверцев открыл глаза сразу же. Страха перед реальностью как не бывало. Впервые осмотрелся в своей комнате — идеально белые, абсолютно ровные стены, сводчатые потолки, как в древних монастырях. Причудливое сочетание евродизайна и средневековья, выглядевшее, впрочем, вполне гармонично. В этом помещении Сиверцев сразу же почувствовал себя на удивление хорошо и спокойно. Вспомнил Дмитрия. Этот невероятный мужик тоже почему-то показался своим, близким, почти родным. Увидел книги на столике. Рядом — тарелку с кашей и стакан сока. Дотронулся до тарелки — она была тёплой, как будто кашу разогрели точно к моменту его пробуждения. С трудом, но с удовольствием поел. Взял в руки одну из книг. Интерес к этим книгам был у него не больше, чем к стопке газет, кем-то забытых на тумбочке в госпитале. Не так уж сильно его интересовали средневековые рыцари — тамплиеры, но он невольно подчинился закону всех больниц: читают даже те, кто не любит читать. Однако, с первых же строк чтение настолько захватило его, что он словно опять вышел в открытый космос иной реальности.
* * *
Тамплиеры сражались в Палестине, в Святой земле, во имя целей, которые были Сиверцеву совершенно непонятны, но как они сражались! У нескольких историков он нашёл упоминание о том, что тамплиеры нередко атаковали, а порою и побеждали десятикратно превосходящего противника. Бывали случаи, когда храмовники шли железной стеной на стократно превосходящего врага. Кажется, они вообще ни перед чем не останавливались — боевые потери тамплиеров достигали порой 90 процентов. Сиверцев хорошо понимал: такой бой трудно считать выигранным, но такой образ боя повергает противника в ужас, а это в дальнейшем позволяет порою вообще обойтись без сражений.
Вот, например, арабский историк Ибн ал-Асир пишет про «сверхъестественную ярость» тамплиеров в бою. Сарацины стали называть тамплиеров «франкскими угольями» или «сердцевиной франкского войска». Все единодушно говорят: тамплиеры пользовались невероятным авторитетом у противника и у своих, само собой. Некий французский аббат, Бернар Клервосский писал про образцового тамплиера: «Это рыцарь без страха и упрёка… Не ведая сомнения, он не страшится ни человека, ни дьявола, ни даже самой смерти, потому что он издавна возжелал её для себя» (так вот оказывается, откуда пошло выражение «рыцарь без страха и упрёка». А никто и не знает, что первоначально оно относилось только к тамплиерам). Один современный автор пишет: «Тамплиеры дрались в своём обычном стиле, то есть как сумасшедшие».
