Он подошёл к одной из ниш. Здесь оказалось надгробие, на верхней мраморной доске которого был барельеф — лежащий рыцарь в полном боевом снаряжении. Лицо рыцаря в обрамлении кольчужного подшлемника, скрывающего подбородок, дышало удивительным покоем. Если бы это был настоящий покойник, Андрей не усомнился бы, что его душа сейчас в Царствии Небесном беседует с Господом. Потом уже Сиверцев восхищался искусством скульптора, а сейчас его даже мысль не посетила, что перед ним «искусство». Ему показалось, что он встретил родного брата, по которому так сильно тосковал в разлуке, длившейся всю жизнь. Брат, в существование которого он вообще не верил, по счастью, был жив. Такое одухотворённое лицо могло принадлежать только самому что ни на есть живому человеку. И глаза мраморного рыцаря были открыты.
Рядом с надгробием Андрей заметил бронзовою табличку. Дата смерти — 1582 год. Имя — на английском, французском, немецком, испанском. (Андрей вполне мог различать эти языки, хотя относительно свободно говорил только на английском) Табличка не изобиловала информацией, сообщая лишь о том, что здесь погребён Великий Магистр Ордена Христа и Храма. Магистра было легко представить в образе почтенного старца, а между тем, этому рыцарю было на вид лет 30 с небольшим.
Андрей прошёл к следующим нишам, где так же нашёл барельефные надгробия над могилами великих магистров XVI–XX веков. Последний из них был погребён здесь в 1954 году. Мраморные лики магистров не были однотипными — каждый в своём роде. Чувствовалось, что это были люди, очень разные по внутреннему складу, с весьма непохожими судьбами. Все они были изображены примерно тридцатилетними, но больше чем общий возраст их роднило выражение неземного покоя на лицах. Этот покой был совершенно чужд самому Андрею и вместе с тем настолько ему желанен, что, казалось, он согласился бы умереть прямо сейчас, если на его лице сразу после смерти отразится такое же умиротворение.
Ему показалось, что он обрёл нечто большее, чем просто абстрактный идеал. Он обрёл семью, сумевшую этот идеал воплотить. Впрочем, он не был уверен в том, что рыцари духа захотят признать в нём своего брата.
Погрузившись в созерцание небесных ликов, Андрей не обращал внимания на то, что храмовое пространство понемногу наполняется звуками шагов. Наконец до него донеслось, как из другого мира: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа…». Он оглянулся — храм уже наполнился братьями Ордена Храма в плащах разного цвета. Рыцарей в белых плащах было всего с полдюжины, они шеренгой выстроились напротив алтаря. За ними в три шеренги — коричневые плащи, дальше — черные. Последними, у самого входа в храм, выстроились мужчины в разнокалиберной одежде. Преобладал камуфляж.
