Среди этих кораблей выделялась красивая галера, явно принадлежавшая тамплиерам. По палубе бодро расхаживал самодовольный господин и, сложив руки рупором, кричал: «Самая лучшая галера тамплиеров готова принять на борт каждого, кто заплатит десять золотых! Только щедрые тамплиеры берут так дёшево!». На самом деле эта цена была выше, чем у пизанцев и генуэзцев.
Озлобленные нищие проклинали жадных храмовников, уже не помня о том, что большинство из них было спасено тамплиерскими мечами, а жизни их бы оплачены тамплиерской кровью. Иные всё же недоумевали: что случилось с тамплиерами, всегда такими щедрыми и добрыми? Несчастные не могли знать, что, расхаживающий по палубе наглец — бывший тамплиер, изгнанный из Ордена за то, что в его личных вещах нашли деньги. Когда он понял, что Акре конец, быстро пробрался в порт, извлёк из дорожной сумы утаённый белый плащ и гордо взошёл на единственную стоявшую у причала галеру храмовников. (Остальные корабли тамплиеров ещё за несколько дней до падения Акры отбыли на Кипр, перегруженные гражданскими, которых удалось уговорить покинуть город заблаговременно). Моряки галеры, среди которых не было ни одного рыцаря, только братья-сержанты, знали этого предателя, как своего, не ведая, что он уже исключён из Ордена, и подчинились его приказам. Они пришли в крайнее недоумение, когда сей благородный рыцарь занялся громогласным вымогательством, и уже были готовы задать ему несколько вопросов, но не успели.
Всё внимание сержантов было приковано к самозванному капитану, они не заметили, как к борту галеры тихо подошла лодка с тремя рыцарями Храма. Из лодки бесшумно набросили на борт три верёвки с абордажными крючьями и через несколько мгновений все трое уже были на палубе. Предатель не успел ничего ни сообразить, ни сказать. Один из вновь прибывших резко к нему приблизился и нанёс страшный удар в лицо кулаком в железной латной рукавице. Мерзавец рухнул на палубу, обливаясь кровью, рыцарь по-деловому перевернул его на живот, связал руки за спиной верёвкой, потом поставил на ноги, и сорвал с него белый плащ. Он кинул плащ другому рыцарю, который аккуратно сложил его и спрятал в суму.
Прибывшие рыцари не говорили ни слова. Сержанты-моряки так же молча смотрели на них, теперь уже всё понимая. Один из рыцарей, снявши с борта верёвку с абордажным крюком, удлинил её верёвкой, которую подобрал на палубе, свободный конец легко перебросил через рею и закрепил на мачте. Крюк, как маятник зловеще закачался в воздухе. Рыцарь спросил своих спутников:
