Эти байки о Толстом-Американце и сегодня кочуют по страницам периодики, появляются порой и в серьезных изданиях. А творил легенды о себе сам Толстой, его друзья и близкие разносили их по гостиным Москвы и Санкт-Петербурга. Одиссея Американца обрастала все новыми сюжетами и интригующими подробностями.
Но в этих фантазиях графа был и тайный умысел. Некоторые стороны знаменитого похода до сих пор известны немногим. Было что скрывать и Крузенштерну с Лисянским, и Федору Толстому.
Дело в том, что экспедиция снаряжалась по инициативе Русской Американской компании, крупнейшим акционером которой был сам император Александр I, поэтому государство предоставило и корабли и деньги. А камергер Резанов ко всему прочему являлся одним из директоров компании. Экспедиция должна была доставить в русские владения необходимые грузы, а оттуда забрать пушнину. Дипломатическая и административная миссии Резанова, его высокий чин (камергер приравнивался к действительному статскому советнику, а по военной табели — к генералу) ставили его в исключительное положение. Поэтому камергеру поручалось общее политическое и экономическое руководство экспедицией, а отчасти — и морское, например, решения о заходах в порты капитаны должны были решать совместно с Резановым. Полномочия Резанова за подписью императора были предъявлены Крузенштерну еще на кронштадтском рейде, однако капитан скрыл это от своих офицеров.
Неловкое положение Крузенштерна и Лисянского можно понять: «Надежда» и «Нева» были военными кораблями и шли они под Андреевскими флагами, на судах действовал военно-морской устав, согласно которому вся полнота власти на борту принадлежит капитану. Это верно лишь отчасти: согласно уставу, когда на корабль прибывает командующий флотом, верховная власть переходит к нему. Но Крузенштерн, по-видимому, считал унизительным для себя делить власть с сухопутным начальником. Вдобавок и капитан Лисянский ревновал к своему начальнику — Крузенштерну. Правда, оба капитана дружно объединялись против Резанова.
Резанов долго не вмешивался в дела капитанов, пока не вскрылись серьезные недостатки подготовки и командования экспедицией.
У берегов Бразилии оказалось, что на «Неве» необходимо заменить две мачты. Впоследствии и на «Надежде» приходилось устранять течи. Эти суда были приобретены Лисянским в Англии как довольно свежие, построенные два года назад. Но встреченные французские моряки опознали в «Надежде» и «Неве» гораздо более старые английские шлюпы «Леандра» и «Темза», вдобавок побывавшие в плену у французов. Лисянский отказался дать Резанову объяснения по этому поводу. Замена мачт на «Неве» заняла почти полтора месяца, были и другие вынужденные остановки. В результате миссия Резанова в Японию и в русские владения в Америке задерживалась. Ну а кому могло понравиться, если офицеры бывали настолько пьяны, что Крузенштерну приходилось самому вставать к штурвалу? В общем, Резанов считал, что экспедиция под угрозой. Но Крузенштерн отвечал на претензии Резанова своеобразно — притеснением не только его, но и спутников камергера, вплоть до запрета выходить из своих кают. Каково это было перенести в южных широтах, при скудном и однообразном питании! Резанов находился в напряженном ожидании новых бед, нервы начали сдавать, в каюте камергера постоянно находился кто-нибудь из его свиты.
