Тем временем Джон Райен довел меня до дома на Шестой улице. Нас встретила хозяйка — словно топором вытесанная пятидесятилетняя баба с голыми волосатыми руками, мускулатуре которых позавидовал бы любой деревенский кузнец. Она тут же заверила меня, что ее жилец пребывает в Сан-Франциско уже несколько месяцев и в течение этого времени она видит его по меньшей мере раз в неделю. Если бы я вправду подозревал, что Райен — мой мифический Микки Паркер из Чикаго, я не поверил бы ни единому слову этой женщины, но, поскольку все обстояло иначе, притворился, что ответом вполне доволен.
Таким образом, дело было улажено. Райен дал себя надуть, поверив, что я принял его за другого бандита и что письмо Эшкрафту мне до фени. Но, не доведя дело до конца, я не мог успокоиться. Ведь этот тип был наркоманом, жил под вымышленной фамилией, а значит…
— На что же ты живешь? — спросил я его.
— Два последних месяца… я ничем не занимался, — запинаясь, ответил он. — Но на будущей неделе мы с одним парнем собираемся открыть свою столовую.
— Пойдем к тебе, — предложил я. — Хочу с тобой кое о чем потолковать.
Не скажу, чтобы мое предложение сильно его обрадовало, но деваться было некуда, и он отвел меня наверх. Апартаменты его состояли из двух комнат и кухни на третьем этаже. Квартира была грязная и вонючая.
— Где Эшкрафт? — спросил я его напрямую.
— Я не знаю, о ком ты говоришь, — пробормотал он.
— Советую тебе пораскинуть мозгами, — сказал я. — Прохладная, очень удобная камера в городской тюрьме по тебе давно уже скучает.
— Ты на меня ничего не имеешь.
— Да? А что ты скажешь насчет месячишка-другого за бродяжничество?
— Какое бродяжничество? — неуверенно огрызнулся он. — У меня пятьсот долларов в кармане.
Я рассмеялся ему в физиономию:
— Не прикидывайся дурачком, Райен. Бабки в кармане не помогут тебе в Калифорнии. Ты безработный — откуда у тебя деньги? Так что под статью о бродяжничестве загремишь как миленький.
Я был почти уверен, что эта пташка — мелкий торговец марафетом. А если так или если он на крючке у полиции в связи с какими-то другими грешками, то наверняка ради спасения собственной шкуры заложит Эшкрафта. Особенно если сам Эшкрафт с уголовным кодексом не в конфликте.
Он раздумывал, глядя в пол, а я продолжал:
— На твоем месте, дорогуша, я был бы куда более любезен Я послушался бы умного совета, и все бы выложил начистоту Ты…
Внезапно он метнулся в сторону и сунул руку за спину Я что было силы пнул его ногой.
