— Тогда тебя тут ничто не задерживает, — сообщил он.
Я улыбнулся ему и его товарищам, повернул своего гнедого и двинулся в обратном направлении. Через несколько километров я повернул на юг, нашел нижний конец лощины, в которой располагалось ранчо X. А. Р., по ней добрался до каньона Тирабузон и поехал по каньону вверх, к тому месту, где была привязана веревка.
Каньон заслуживал своего названия — изрытая, каменистая, заросшая деревьями и кустами, извилистая сточная канава Аризоны.
Проехав немного, я увидел Милк-Ривера, который шел мне навстречу и вел лошадь. Он покачал головой:
— Ни черта! Я следы разбираю не хуже других людей, но тут сплошные камни.
Я спешился. Мы сели под деревом и закурили.
— Как ты съездил? — полюбопытствовал он.
— Так себе. Хозяином веревки оказался Пири, но ехать со мной не пожелал. Если он нам понадобится, мы знаем, где его искать, поэтому я не настаивал. Могла бы получиться неловкость.
Милк-Ривер скосил на меня голубой глаз.
— Может прийти в голову, что ты стравливаешь ребят X. А. Р.'а с барделловской артелью, чтобы они перегрызли друг дружку, а самому тебе не пришлось потеть и сильно участвовать в игре.
— Возможно, ты и прав. По-твоему, это глупая идея?
— Не знаю. Нет, наверно, если этот номер у тебя пройдет и если ты уверен, что хватит сил натянуть вожжи, когда понадобится.
Смеркалось, когда мы с Милк-Ривером въехали на кривую улицу Штопора. В «Каньон-хаусе» обедать уже было поздно, поэтому мы слезли с лошадей перед лачугой Воша.
В дверях «Бордер-паласа» стоял Чик Орр. Он повернул свою прессованную физиономию и позвал кого-то через плечо. Рядом с ним возник Барделл, поглядел на меня вопросительно, и они парочкой шагнули на улицу.
— Какие результаты? — спросил Барделл.
— Видимых — никаких.
— Никого не арестовал? — изумился Чик Орр.
— Никого. Я пригласил одного проехать со мной, но он отказался.
Отставной боксер измерил меня взглядом и плюнул мне под ноги.
— Ах ты, бледная немочь, — буркнул он. — Руки чешутся съездить тебе по рылу.
— Давай, — предложил я. — С удовольствием ушибу об тебя кулак.
Маленькие его глазки прояснились. Он сделал шаг и хотел отвесить мне оплеуху. Я увел лицо и повернулся к нему спиной, стаскивая пиджак и плечевую кобуру.
— Подержи-ка, Милк-Ривер, пока я выбиваю пыль из этого мешка.
Не успели мы встать друг против друга, как уже сбежалась половина города. По возрасту и сложению мы почти не отличались, но я подумал, что жир на нем рыхлее моего. Он был — когда-то — профессионалом. Мне тоже случалось драться, но я не сомневался, что в сноровке я ему уступаю. Зато суставы рук у него были сильно попорчены, с шишками, а у меня нет. Вдобавок он привык работать в перчатках, а голыми руками — это было больше по моей части.
