— Я не видел, — сказал он спокойно. — Я сам все это слышу впервые.
— Как же, — фыркнул Полхаус.
Спейд ухмыльнулся и спросил:
— Где вы разжились биографией Терзби?
— Кое-что нашлось в картотеке. Остальное… ну… собрали по крохам там и сям.
— Например, у Кэйро? — Теперь уже Спейд испытующе сощурил глаза.
Полхаус поставил кофейную чашку на стол и покачал головой.
— От него мы ничего не добились. Ты совсем испортил для нас клиента.
Спейд рассмеялся.
— Ты хочешь сказать, что пара таких первоклассных мастеров, как ты и Данди, не смогла за целую ночь расколоть этого педераста?
— С чего ты взял, что мы держали его целую ночь? — запротестовая Полхаус. — Мы возились с ним всего каких-нибудь пару часов. Убедились, что все зря, и отпустили.
Спейд снова засмеялся и бросил взгляд на часы. Потом кивком подозвал официанта и попросил счет.
— У меня сегодня днем свидание с окружным прокурором, — сказал он Полхаусу, пока они ждали сдачу.
— Он сам вызвал тебя?
— Да.
Полхаус отодвинул стул и поднялся — перед Спейдом стоял высокий флегматичный человек с большим животом.
— Будь другом, — сказал он, — не говори ему о нашем разговоре.
В кабинет окружного прокурора Спейда впустил долговязый юнец с оттопыренными ушами. Спейд вошел, улыбаясь.
— Привет, Брайан!
Окружной прокурор Брайан встал и протянул ему через стол руку. Это был блондин среднего роста и обычной комплекции, лет сорока пяти, с нагловатым взглядом голубых глаз, смотревших сквозь пенсне на черном шнурке, с большим ораторским ртом и ямочкой на широком подбородке. Он ответил на приветствие голосом, полным внутренней силы и уверенности:
— Здравствуй, Спейд.
Они пожали друг другу руки и сели.
Окружной прокурор нажал на одну из четырех розовых кнопок на своем столе, сказал появившемуся в дверях долговязому юнцу: «Попроси ко мне мистера Томаса и мистера Хили», а потом, откинувшись в кресле, добродушно заметил, обращаясь к Спейду:
— У тебя вроде с полицией нелады?
Спейд небрежно махнул правой рукой.
— Ничего серьезного. У Данди нервишки разгулялись.
Дверь открылась, и вошли двое. Один, которому Спейд сказал: «Привет, Томас!», был крепкий загорелый тридцатилетний мужчина, неряшливо одетый и растрепанный. Он похлопал Спейда по плечу веснушчатой рукой, спросил: «Как жизнь?» — и сел рядом. Второй человек был моложе и невыразительнее. Он сел поодаль, пристроив на коленке стенографический блокнот и держа наготове зеленый карандаш.
Спейд бросил на него быстрый взгляд, хмыкнул и спросил Брайана:
