— Все в порядке. Я дам вам поиграть с кукольным домиком, но только если вы будете аккуратны и только с моего разрешения. Пригласим эту медведицу, мисс Пушиху, на вечеринку?
— Да, конечно! Она хочет прийти на мой праздник для принцесс, — ответила Конфетка.
— Только смотри осторожней. Она будет чувствовать себя совсем крошкой рядом с твоей Рози.
Всех жителей я положила обратно на их любимые места в доме. Долго-долго роюсь в маленьких ящичках и заглядываю под крошечные кроватки.
— А где Арахиса? — спросила я.
— Кто это? — не поняла Конфетка.
— Маленькая девочка из розового пластилина.
Оба смотрят на меня в ужасе, особенно Ас.
— Что вы с ней сделали? — потребовала я ответа.
— Ничего такого, — быстро ответил Ас.
— Кажется, мы ее случайно раздавили, — призналась Конфетка. — И приготовили из нее угощение для медвежат.
— Бедняжка Арахиса! — сказала я. — Значит, по вашей милости все остальные члены семейства стали каннибалами?
Я пыталась сказать это сердито, но невольно расхохоталась, и они со мной.
Мы собрали игрушки, рассадили их в игровой комнате, а потом Конфетка и Ас раздали им приглашения.
— Не забудь про свою большую куклу, — сказала я. — Как ты ее назовешь, кстати?
— Не знаю еще. Я не умею придумывать людям имена, — ответила Конфетка.
— Пусть она будет принцессой Розабель.
— Мне нравится это имя, очень.
Я — Принцесса Розабель,
Мое имя — словно трель.
Я прекрасна! Я устрою
Вечеринок карусель.
На ходу я напела мелодию. Потом задумалась о продолжении.
Я на цыпочках танцую,
Я сестренку поцелую.
Буду песню распевать,
До утра с сестрой играть.
Эту песню сложно назвать песней, но Конфетка с удовольствием напевает ее снова и снова. Ас тоже потребовал себе песню.
Вот он рычит!
Вот он кусает!
Вот он клыки свои вонзает!
Могуч, свиреп и полосат
Мой Тигрмен, мой Ас, мой брат!
Ему страшно понравилась моя песня, но слова и мелодию он пока не может запомнить и вместо этого кричит «Рааа!», или «А-а-ам!», или «Ата-та!».
— Вечеринка начинается! — объявила я. — Забирайте гостей и спускайтесь вниз.
И пока они рассаживают кукол и медведей на кухонных скамейках, я готовлю бутерброды с яйцом, вставляю зубочистки в сардельки и красиво раскладываю закуску по тарелкам. Не знаю, сколько ставить приборов. Я подошла к двери и крикнула:
— Мам, мы начинаем. Ты спустишься?
Я не ждала ответа. Небось снова в постели с бутылкой вина. Но потом я услышала шаги на лестнице: цок-цок-цок, а это значит, мама надела каблуки. Когда она вошла на кухню, у нас даже дыхание перехватило, до того была она красивая. Мама надела лучшее платье — с серебристыми пайетками с глубоким вырезом, подол длинный, до щиколоток, и в свете кухонных лампочек мама вся блестит и переливается. Она вымыла и начесала волосы, получилась легкая и пышная прическа. И макияж тоже обновила: подвела глаза серебристыми тенями и черной подводкой, как у Клеопатры, на щеки нанесла розовые румяна, но губы по-прежнему очень бледные, как у привидения. Никакой помады.
