Конфетка чуть с ума не сошла от счастья и в одном полотенце побежала хвастаться папе. И он принял эту игру: раскланивается с ней, делает вид, будто ослеплен ее красотой. Очередь Аса. Большеротиха превратила его в великолепного Тигрмена. Полоски у нее получились как надо. И даже усы удались, а весь вид вышел и смешной, и грозный. Я вспомнила, как она взяла Аса на руки на премьере фильма «Милки Стар». С тех пор прошло несколько недель, а кажется, будто минуло несколько лет. Сколько же всего случилось за это время!
В том, что наша семья распалась, и в том, что мы все так несчастны, виновата Большеротиха. Как там мама? Ей скорее всего плохо. Выпила, наверное, много, а я не смогу помочь ей лечь в постель.
И в ответ на предложение Лиззи разрисовать и меня я посмотрела на нее с яростью:
— Нет, спасибо!
Хотя мне тоже хотелось увидеть, как я смотрюсь с цветами, звездами и бабочками на лице.
— Ну, тогда я разрисую твоего папу, — сказала она.
Я думала, папа поднимет шум, но он послушно сел перед ней на стульчик в ванной и даже похохатывал, наслаждаясь. Она превратила его в вампира: выбелила лицо, вокруг глаз сделала темные круги, а в уголках рта нарисовала капли крови. Получился довольно жуткий папа, но Конфетка с Асом завизжали от восторга. Папа погнался за ними по всему номеру, как будто хочет укусить, а они с визгом удирают от него.
— Папа, папа, прекрати, они сейчас перевозбудятся, — предупредила я, — их потом в постель не уложишь.
Большеротиха посмотрела на меня:
— Солнце, сколько тебе лет? Семьдесят, что ли? Улыбнись ты, ради бога, и не мешай другим веселиться.
Такая, как она, точно не проснется среди ночи успокоить Аса, которому приснился кошмар, что его вот-вот схватит вампир и разорвет на мелкие кусочки. А Конфетку пришлось нести в туалет, потому что ее тошнило. Папа заказал обед в номер и разрешил нам выбрать из меню все, что захочется. Конфетка выбрала три пудинга — «Мороженый восторг», «Шоколадное облако» и «Лимонное объедение». Но все эти пудинги не похожи ни на облака, ни на восторги, когда выливаются обратно из желудка в унитаз. А после пришлось все за Конфеткой отмывать, а потом ее баюкать.
Никто из нас толком не спал. Мы сбились все втроем в огромной кровати посреди второй спальни. Подушки очень большие, простыни слишком узкие, в комнате жара. Мы вертимся, ерзаем и чешемся в новых пижамах. И как только я легла на спину, обняла их, они наконец заснули. А у меня ни в одном глазу. Руки и ноги затекли и ужасно щиплют. Я хотела скоротать время и сочинить песню, но я слишком устала, мне неудобно, и меня тоже сильно мутит.
