— Ссам мрассь!
Мальчуган, мгновенно посуровевший, уже лепил снежок. Он не собирался бросать друга на произвол военной удачи.
— Эй-эй, малыши, — вмешался работник, — а ну бегите в тепло, не то простудитесь!
Мальчишка показал язык обидчику своего приятеля и гордо прошествовал мимо него к крыльцу. Черный ящерок заскользил следом, на ходу тоже высунув в сторону грубияна длинный, узкий, по-змеиному раздвоенный язык.
— Мало тебя отец порет! — бросил парень вслед мальчишке.
Тот задержался на крыльце — и в плечо чужаку ударил не зря слепленный тугой снежок.
Парень дернулся было вслед, но вовремя сообразил, что будет выглядеть смешно в погоне за пятилетним карапузом.
— Ну зачем же так? — мирно сказал работник. — Дети все-таки…
Парень смерил его презрительным взглядом.
— Кринаш купил раба? А я и не знал.
— Если это про меня, — все так же беззлобно откликнулся работник, — то я тут постоялец.
Вид у парня стал заметно почтительнее. На постоялом дворе гость — король.
— Хиторш Падающий Камень, — назвался он на всякий случай. — Из Семейства Аджунер. Топоровские мы. А ежели господин — постоялец, так чего с хворостом возится?
— Дождик, — представился в ответ собеседник. — Работаю за постой: с деньгами туго.
— А, Отребье… — сплюнул Хиторш, разом забыв учтивое слово «господин». Новый знакомый оказался ничтожеством, чуть выше раба.
— Привет, Хиторш! — поздоровался с парнем вышедший из конюшни хозяин. — Каким ветром ко мне?
— Наши старики потолковали и послали меня сюда поработать, раз гостей много, — с поклоном ответил парень.
— А, ну-ну. Тогда бери ведро и натаскай воды вон в ту бочку.
Тут из-за угла дома вышла Айки — оживленная, веселая, в руках корзинка: в погреб бегала за припасами.
Увидела Хиторша. Глаза девчушки округлились, улыбка исчезла. Она проворно взбежала на крыльцо и юркнула в дом, как мышонок в спасительную норку.
* * *
Гости уже сидели за столом, когда появился обещанный Дагертой бродячий певец. Еще в сенях он был тихо обруган хозяйкой за то, что шляется по лесу, троллей тешит, вместо того чтоб петь гостям. Для чего его тут зимовать оставили? За что кормят-поят? А ну живо за лютню… нет, поесть-то можно, а потом сразу петь, да чтоб не вытье тоскливое, а что повеселее!
Усаживаясь за длинный стол (за которым сидели и господа, и слуги — только на разных концах), певец сообщил:
— А я троллей видел. Четверо, ниже по течению, у Лисьей скалы.
Никого он этими словами не удивил. Тролли считались такой же принадлежностью здешней зимы, как и сугробы.
