— Что? А с чего ты вообще взяла, что они у тебя появятся? — Он покачал головой. — Рожай собственных детей. Только не я. Увольте. Я слишком старый.
— Ничего ты не старый. Ты просто ведешь себя как старик. Когда ты в последний раз ходил на настоящее свидание? А не на встречу с учительницей Бет или к стоматологу.
— Спасибо за напоминание. Нужно записаться на удаление зубного камня.
Ее кулак вылетел из мыльной пены и врезался ему в руку.
— Я серьезно.
Он потер ушибленное место.
— Ой! Сегодня вечером ты так и норовишь меня ударить.
— Это потому, что ты меня постоянно злишь. Когда, Рид? Когда ты в последний раз ходил на свидание?
На которое он ходил с удовольствием? Шестнадцать лет назад, когда он пригласил Кристину на кофе после урока классической поэзии, которого он боялся до того самого вечера, как познакомился с ней. Потом она читала ему свои стихи, ему одному, и он влюбился в нее в то же мгновение.
— Лорен, я устал. У меня был тяжелый день. Оставь меня в покое.
Но она не сдавалась.
— Ты не ходил на свидание с тех пор… Да, с Рождества три года назад.
Он вздрогнул.
— Не напоминай. Бет ее ненавидела.
«И я тоже».
— Поддержка Бет важна. Но ты молодой мужчина. Со дня на день Бет окончательно вырастет, и ты останешься один. — Уголки ее рта поползли вниз. — Я совершенно не желаю тебе одиночества.
Ее слова шокировали его: образ Бет — взрослой, уходящей от отца — показался ему слишком реальным. Но Лорен не хотела обидеть его — она хотела помочь. И потому Рид проглотил уже готовый сорваться с языка совет не лезть не в свое дело и поцеловал сестру в макушку.
— Лорен, такая жизнь мне нравится. Купи Бет джинсы, в которых она не выглядела бы на двадцать пять, хорошо?
И он ушел, чувствуя, как ее свирепый взгляд буравит ему спину.
Он поднялся на второй этаж, и из-за дверей комнаты дочери его ударила по ушам какофония музыки. «Наверное, — решил он, — как и все остальное, это часть ее взросления». Но он все равно жалел, что взросление происходит так быстро. Он постучал в дверь.
— Бет!
Музыка резко смолкла, раздалось тявканье щенка.
— Что?
— Я хотел бы поговорить с тобой, милая.
Дверь приоткрылась, и в щель высунулись две головы, одна над другой: темная — Бет, ниже — щенячья.
— Что?
Рид растерянно заморгал, внезапно осознав, что понятия не имеет, что хотел сказать. Она вопросительно приподняла брови и нахмурилась.
— Пап, ты чего?
— Я просто подумал, что мы уже давно ничего не делали вместе. Может, сходим на выходных… в кино, например, или еще куда?
