, жены одного из основателей партии социалистов-революционеров М.Р. Гоца
[13], старшего брата А.Р. Гоца
[14]. Через В.С. Гоц Луцкие также состояли в родстве с семейством Цетлиных: М.О. Цетлин
[15] по материнской линии приходились двоюродным братом М.Р. и А.Р. Гоцов
[16], — все трое являлись внуками основоположника чайной фирмы К. Высоцкий и сыновья К.З. Высоцкого (1824–1904). К партии эсеров принадлежала еще одна сестра матери Луцкого — Татьяна Самойловна
[17] (см. посвященное ей стихотворение Луцкого «Танечке Потаповой», 3. XI. 1922, впервые публикуется в настоящем издании). Выросший в эсеровском окружении
[18], Луцкий, хотя и находился вне России, остро переживал политическую драму краха демократических идеалов в годы, последовавшие за Октябрьским переворотом. В ряду других кровавых репрессий было и уничтожение большевиками партии социалистов-революционеров, которое велось разными средствами, включая подлог и откровенную ложь (см., напр., в статье Г. Зиновьева, приписавшего Л. Каннегисеру, убийце М. Урицкого, членство в партии эсеров
[19]). Луцкий внимательно и с волнением следил за московским судебным процессом над эсерами летом 1922 г.
[20] Когда в эмиграцию просочились слухи о том, что смертный приговор приведен в исполнение он пишет стихотворение «На смерть Е.М. Тимофеева», посвященное одному из лидеров эсеровской партии
[21]:
Над твоею, товарищ, могилой
Мы не будем бессильно рыдать, —
Ты отдал свою душу для Милой,
Краше смерти не можно желать…
Палачи не убили лихие,
Встарь тебя не сгубил государь, —
Ты распял себя сам за Россию,
Сам взошел на священный алтарь…
И горит твое чистое дело,
Предвещая желанный восход…
— Скоро, скоро за правое дело
Возмущенный восстанет народ…
[22]Слухи оказались ложными: приговор был смягчен под давлением Запада.
Много лет спустя, в 70-е гг. Луцкий намеревался было написать воспоминания о парижской квартире на 101, rue Dareau, где жила В.С. Гоц[23] и которая превратилась в один из центров старой эсеровской интеллигенции, оказавшейся после прихода к власти большевиков в изгнании, однако, кроме отрывочных записей о своем друге народовольце С.А. Иванове, шлиссельбуржце с двадцатилетним стажем и также члене эсеровской партии[24], никаких других на эту тему не оставил. Как явствует из его письма В. Андрееву от 1 февраля 1975 г., все находившиеся у него материалы из архива В.С. Гоц, связанные с эсеровским движением, он отослал Р. Гулю, собиравшемуся работать над историей партии с.-р.
