Жители этой африканской деревни вели странный образ жизни. Благодатный тропический климат не вынуждал здесь к работе, и мужчины проводили почти все время в бездействии, растянувшись в тени и куря огромные трубки, так как дикий табак в изобилии рос в окрестностях.
Только женщины немного работали: они расколачивали кору и ткали, вскапывали землю, чтобы рассадить корни маниокового дерева, или собирали просо и растирали его камнями, сидя на корточках и стрекоча как сороки.
В награду за труд они нередко получали побои от своих владык и повелителей; но бедные создания не сознавали всей безотрадности своего положения и вообще отличались кротким нравом.
Домашние работы женщин осложнялись тасканием с собой всюду детей, которых укладывали в кусок коры и привешивали за спину или на бедра. Этот неизменный обычай продолжался до тех пор, пока ребенку не исполнялось двух или трех лет.
Мартина восторгалась необыкновенным плодородием почвы, которую сравнивала с землей своей родины. Чего бы не посадил тут ее отец, старый Дельбуа, который умудрялся из своего крошечного виноградника на каменистой почве добывать три бочонка вина! Собрав кукурузу со своей несчастной десятины, он тут же сажал коноплю и эспарцет, не давая отдыха земле. Боже! если бы он увидел эту плодоносную землю! Мартина от одной этой мысли плакала от умиления и столь трогательной любви крестьянки к своей кормилице-земле.
Ле-Гуен, вспоминая свою бесплодную полосу, поросшую утесником, разделял восторги Мартины. Разговаривая между собой, они представляли себе, что бы было, если бы вдруг, по волшебству, перенести во Францию кусочек этой земли, которой туземцы не умели пользоваться. Матрос не утерпел, чтобы не обработать себе поле, где посеял правильными рядами табак, пшеницу и маниок, а вокруг устроил бордюр из тяжелых тыкв оранжевого цвета. Дикари очень любовались огородом Ле-Гуена и целыми часами, не двигаясь, смотрели на него, наблюдая за поучительной для себя работой.
Колетта с Линой тоже устроили себе садик вокруг дома; им для этого довольно было принести из соседнего леса несколько ароматных цветов, на которые негры не обращали никакого внимания, так как цветы эти не годились для еды. Да и вообще они относились с апатией ко всем чудесам природы; животные интересовали их только как кушанья; им и в голову не приходило приручить хотя бы одного из них, если не считать полудиких собак, бродивших по деревне: моеры не имели понятия о домашних животных.
