— Тебя с позором выгнали, — поддел Дэн, гоняя по тарелке последнюю картофелину, самую маленькую и самую, как водится, аппетитную. Картошка никак не желала сдаваться на милость Дэна, к тому же она была скользкой от сливочного соуса.
— Возможно, иногда я была слишком непоследовательна, — с достоинством ответила Клер. — Не очень понимала, почему я должна рисовать какую-нибудь пластиковую голову или фигуру, когда за окном такое ослепительное небо. Или белое облако на этом небе — в виде ключа, осьминога, банта, черепахи. Мне, конечно, тут же хотелось рисовать это облако. А рисунки, которые нужно было сдавать в карандаше, я раскрашивала так, как мне вздумается.
— И некому было проводить со мной воспитательные работы.
— Почему же? Было. Но кто мог заставить меня делать то, что мне не хотелось? Я ведь была ребенком.
— А потом ты выросла?
— В каком смысле?
— Я имею в виду: в один прекрасный день тебе пришлось осознать, что не получается все время делать только то, что тебе хочется.
— Я с этим боролась.
— И как успешно? — полюбопытствовал Дэн.
Им принесли кофе. Крепкий, горячий, ароматный.
Парок, поднимавшийся от кофе, в полумраке был почти незаметным. Он поднимался вверх, тянулся к потолку, вился, растворяясь в свете остроконечной лампы-звезды.
— С переменным успехом, — хихикнула Клер, — иногда действительность оказывалась сильнее меня. А иногда мне удавалось доказать, что правильно делать именно так, как я считаю нужным. Ну, и… Кроме того, пришлось пойти на кое-какие уступки родителям. В конце концов, это ведь они платили за мое обучение в колледже.
— Вот это я и называю взрослением, — Дэн откинулся на спинку дивана, с удовольствием вытянул ноги, случайно коснулся коленки Клер, обтянутой светлым чулком.
— Продолжаю считать, что очень важно делать в жизни то, что тебе хочется. Возьмем, например, тебя. Дэн, неужели тебе хочется каждый день вставать по будильнику? Ты поднимаешься, идешь в душ, пьешь кофе, ешь овсянку… или что ты там ешь?
— Это неважно, — Дэн махнул рукой, — с утра любой завтрак кажется невкусным. Ничего не лезет.
— Ладно, неважно. И вот ты садишься в машину, или втискиваешься в вагон метро, или берешь такси, или залезаешь в автобус. Ты едешь куда-то только затем, чтобы выполнять поручения людей с серьезными и важными лицами, в скучных деловых костюмах с галстуками. Неужели вся жизнь была придумана именно для этого? Если это так, то впору задуматься о том, как можно красиво умереть и избежать окончательного растворения во всем этом, — патетически закончила Клер.
