А если он скажет правду? Согласится ли она тогда расстаться с «Очаровательной дамой»? Вряд ли. Что ж, придется ограничиться полуправдой.
— Я знаю как минимум одного человека, который готов щедро заплатить за это полотно.
— Ну, значит, твоему человеку придется и дальше жить без «Очаровательной дамы». И я была бы рада, если бы ты перестал через день поднимать этот вопрос. Мое решение окончательно. Я не передумаю.
Маркус поспешно прикусил язык, чтобы слова не выдали его разочарования. Они так прекрасно провели эти две недели, что теперь он просто обязан уважать ее решение. Но в глубине души он все еще продолжал надеяться, что она все же передумает.
— Упорство — мое второе имя, — улыбнулся Маркус. — Ну хорошо, я больше не буду поднимать этот вопрос.
— Обещай мне. Ведь я же знаю, каким настойчивым ты иногда можешь быть, — попросила Эйвери, улыбаясь в ответ и легонько стукая его в грудь.
— А тебя что-то не устраивает? — уточнил он, хватая ее за руку и притягивая к себе.
Эйвери потерлась бедрами об его напрягшийся член.
— А как ты думаешь? — усмехнулась она.
— Думаю, что мне прямо сейчас стоит тебе напомнить, каким настойчивым и упорным я могу быть.
С этими словами он стянул с нее футболку, прикоснувшись при этом костяшками пальцев к ее груди, отчего у нее сразу же напряглось все тело. А потом он нагнулся, провел языком вдоль линии бюстгальтера и добрался до соска.
Эйвери уже вся дрожала в его руках и тихонько постанывала, а когда он потянулся, чтобы расстегнуть застежку бюстгальтера, то не удержалась и застонала.
А потом Маркус снова занялся ее сосками, по очереди лаская нежные груди, а Эйвери запустила пальцы ему в волосы, притягивая к себе еще крепче. И в ответ Маркус ухватил ее груди обеими руками, зарылся в них лицом и принялся легонько их массировать, вырывая у Эйвери все новые и новые стоны. А потом он вновь приник к соскам губами.
— Маркус, ты меня с ума сведешь.
— Так и задумано, — улыбнулся он, прижимаясь лицом к ее молочно-белой коже и проводя языком по синей жилке. А потом он выпрямился и внезапно подхватил ее на руки.
Взвизгнув от удивления, Эйвери крепко обвила его шею руками.
— Отпусти меня, я для этого слишком тяжелая, — запротестовала она.
Эх, если бы она только знала, что носить ее на руках — одно удовольствие. Маркус уложил ее на кушетку и быстро стащил всю еще остававшуюся на ней одежду.
— Мистер Прайс, вы злоупотребляете своей силой, — заявила она, глядя на него из-под полуопущенных ресниц.
