Я сидела с тётей Анне на лавочке автобусной остановки, в то время как тата пытался распознать, какая из проезжающих мимо машин попутка.
— А может, просто поедем вечерним автобусом? — спросила тётя Анне. — Ребёнок наверняка проголодался, да и…
— Ну, вы можете, конечно, вернуться домой, — считал тата, — а я должен через полтора часа быть у адвоката, мне надо попасть в город во что бы то ни стало.
Он поднял руку и махал ею перед ехавшей из Лихула чёрной машиной. Но это была не попутка — с тупым безразличием машина промчалась мимо.
Тётя Анне достала из ридикюля небольшую баночку со стеклянной крышкой и предложила мне и тате маленькие щетинистые, но сладкие ягоды крыжовника, которыми вчера вечером мы наполнили эту баночку.
— Благодарствую, это всегда кстати! — заметил тата, сунул ягоду в рот, немного пожевал и затем выплюнул шкурку. Она полетела далеко, описав большую дугу.
— Это ещё что? — рассердилась тётя. — Думаешь, я предложила тебе немытые ягоды, что ли?
— Ах, мне никогда не нравилось есть целлюлозу, — буркнул тата. — А шкурка крыжовника — это и есть целлюлоза и больше ничего!
— И как тебе не стыдно! — Тётя Анне неодобрительно покачала головой. — Плюёшься, словно мальчишка или простолюдин.
— Да ещё какой! — усмехнулся тата. — Неужели ты не знаешь, что простому советскому человеку — истинному товарищу — требуется умение плевать на всё далеко, высоко и быстро! Да и умение плеваться столь изысканное дело, как и ковыряние мизинцем в носу, верно, дочка?
— Как это ты умеешь плевать так далеко? — не смогла я скрыть своего удивления. Я постаралась повторить за татой, но попала на носок сандальки…
— Это своего рода искусство! — засмеялся тата. — На сей счет Владимир Ильич Ленин сказал: учиться, учиться и ещё раз учиться!
— Что ты дуришь ребёнку голову! — рассердилась тётя Анне.
— Сначала подаёшь пример плеваться, затем поминаешь Владимира Ильича… Потом она будет говорить чужим людям, что отец плевал на Ленина, что ты тогда скажешь?
— Ничего я не скажу, я давно не малявка. Я знаю, кто такой Ленин! — сказала я важно и копила во рту слюны, чтобы сделать особенно большой плевок очень далеко. Я давно убедилась, что при тёте Анне ни в коем случае не стоит петь:
Мы знаем, великий Ленин,
заботлив и ласков был.
Он взял бы нас на колени,
с улыбкой бы нас спросил:
Ну как вам живётся, дети?
И наш бы звенел ответ:
Мы всех счастливей на свете,
так выполнен твой завет!
Попреков и замечаний тёти Анне было и без того достаточно, так что теперь следовало тихонько упражняться в выплевывании шкурки крыжовника и между делом — особенно утончённо — выковыривать мизинцем козявки из носу. И именно в этот момент появилась ПОПУТКА! Она, правда, сначала проехала мимо автобусной остановки, как обыкновенная машина, но вскоре затормозила, зашуршав шинами об асфальт, остановилась и дала задний ход.
