— Книжку почитайте! — ворчала тётя Анне, когда мы остались вдвоём. — Дома полно дел, а он велит книжку читать!
Она приказала мне тихонечко играть, а сама пошла на кухню и звякала-брякала там посудой.
По сравнению с шумом, какой производила тётя, любая игра казалась тихой. Под это звяканье-бряканье не было никакой охоты книжки читать…
Я вытащила на середину комнаты из угла за письменным столом двое счётов и связала их друг за другом розовыми лентами для бантов. К тем счётам, что были побольше, привязала ещё и клетчатую ленту для кос. Получился поезд, в первый вагон которого я пристроила свою куклу Кати, несколько кубиков с картинками зверюшек и крохотного розового целлулоидного пупсика, которого тата принёс мне с такого же цвета маленькой ванночкой из магазина в Лайтсе. В другой вагон были посажены плюшевый медвежонок, фарфоровая синица и одноглазая утка..
— Теперь начнётся ссылка! — объявила я пассажирам. — Туу-туу!
— Кто знает, увидит ли тебя ещё когда-нибудь мой глаз! — крикнула одноглазая утка. Остальные молчали, потому что я точно не знала, о чем говорят между собой едущие в вагоне для скота.
Моя бабушка-хуторянка Мари, уже стоя между дядьками с ружьями, сказала мне: «Ты смеёшься, а я плачу — кто знает, увидят ли тебя ещё мои глаза!» Сама я бабушку Мари помнила смутно, но её слова взрослые вспоминали всякий раз, когда говорили о ссылке. Разговоры разговорами, но песня для пассажиров этих вагонов у меня имелась. Настоящая! Её исполнял по радио детский хор Дворца пионеров в передачах «Почтальон Карл» так часто, что слова запомнились сами собой:
Мы едем, едем, едем
В далёкие края.
Весёлые соседи.
Счастливые друзья.
Нам весело живётся,
Мы песенку поём,
А в песне той поётся,
Про то, как мы живём.
Тра-тата, тра-тата!
Мы везём с собой кота,
Чижика, собаку, Петьку-забияку,
Обезьяну, попугая.
Вот компания какая!
Вот компания какая!
Я не знала, какой домашний скот везли в том вагоне, в котором бабушку Мари вместе с тётей Элли отправили в холодные края, но мама всегда говорила, что бабушка любила всякую домашнюю скотину — коров, овец и свиней, кошек и собак. Куры буквально сбегались к ней, когда она стояла во дворе хутора Аэварди, держа мешочек с зёрнышками ячменя. Наверное, она там, в скотском вагоне, сидела среди кур-петухов — это было гораздо интереснее, чем ехать с Балтийского вокзала на электричке в Рахумяэ!
Кюлли и Анне, дочки дяди Рууди, были на несколько лет старше меня, им я одно время даже завидовала, потому что они несколько недель ехали в вагоне для скота, и название места, где они теперь жили — Красноярский край — звучало очень важно. В месте с таким важным названием наверняка могли жить и обезьяны!
