Впрочем, ты права, — неожиданно закончил свою тираду Петтерсон. — Лосей сфотографировать надо.
Петтерсон достал из машины фотокамеру и штатив.
Он взглянул в камеру и, ввинтив телеобъектив, отступил на шаг.
— Взгляни!
Сам Петтерсон опустился рядом на камень.
Анита посмотрела через объектив.
— Мрачновато, а? — сказал Петтерсон. — Теперь поправь резкость и нажимай на спуск. Сними их сама! Я боюсь, у меня просто руки трясутся от страха… Я тебе рассказывал о своем детстве? Оно тихо и мирно прошло в Стокгольме в доме на улице Томтебугатан. И за все время, что я прожил там, никто даже не намекнул мне, что когда-нибудь я столкнусь с двумя дикими лосями носом к носу. Никто не предупредил меня, что судьба может заготовить такое испытание. Я видел парочку-другую чудаков за вокзалом Карлберг, вот и все. Потом я научился щелкать камерой и делать нужную заказчикам дешевку. Сейчас я понимаю, нужно бы больше заботиться о качестве. Но кто заплатит мне за это качество? Вряд ли кто будет пускать слюни перед снимком настоящего дикого лося… История твоего детства, Анита, прямо-таки сразила меня в самое сердце… Только как, черт побери, положить ее на музыку для гармошки? В Швеции ведь обожают нашу деревенскую гармошку, хотя она не переставая врала и врет шведам… Пусть только кто-нибудь попробует переложить для нее мою «Жизнь на улице Томтебугатан». Я сразу уличу его во лжи… Но внешне ты, Анита, не похожа на деревенскую.
— Я не стыжусь, что из деревни.
— Разве я говорил, что ты должна стыдиться? Я спросил, почему ты не похожа на деревенскую.
— Наверное, по той же причине, что и все остальные. Большинство твоих девушек, Ниссе, знают о коровах, скотных дворах и лесах намного больше, чем ты думаешь.
— Шутишь? Что-то не верится.
— Готово! Я сняла их.
Петтерсон уложил фотокамеру и другие принадлежности в машину.
— Смываемся!
Машина тронулась с места.
— Так ты думаешь, что большинство наших красавиц и всемирно известных кинодив лишены невинности сопливыми подпасками?
— Ты очень хорошо выразился, Ниссе, — сказала Анита. — Так оно и было на самом деле.
Петтерсон с Анитой вернулись из города к концу дня. Сапожник уже поужинал и сидел в своей мастерской, постигая трудное искусство ничегонеделания, когда машина с молодой парой подъехала к дому. Сапожник сразу же, заслышав машину, поднялся с места, но пересилил желание выйти и встретить гостей в дверях. Он сет и стал ждать.
Он не хотел и не должен был выказывать нетерпения.
