Элиза наконец появилась.
— Насекомые, — угрюмо сказал он, потому что радость видеть Элизу превышала пределы респектабельности.
И леди Алтея… Сводящие с ума женщины. Он только взглянул на голубые глаза и розовый рот Элизы и снова пришел в раздражение. Но совершенно иного рода.
— Да, ваша светлость. — Она была кроткой: ведь он должен наказать ее или продемонстрировать хотя бы видимость этого.
— Чего вы ждете? — спросил Уиклифф.
Она стояла, оробевшая, словно ожидала, что он кинется насиловать ее. А может, он страдает избытком фантазии?
— Я жду руководства, ваша светлость. Я никогда прежде не составляла каталог насекомых. Обычно я их просто убиваю.
Говорит как городская девушка, подумал он.
— Эти уже мертвые. И пожалуйста, не раздавите их. Это будет огромная потеря для науки.
— Да, ваша светлость.
Уиклифф нахмурился. Ничто так не раздражает, как сверх меры покладистая женщина. Особенно когда он не в настроении.
— Нам понадобится бумага. Перья. Чернила. Коробки с этикетками «Насекомые» нужно принести на стол. Не уроните их, иначе будете уволены.
— Вы значительно преуспели в освоении герцогских манер, — сказала она, проявив наконец некоторую твердость характера.
— Вы хотите сказать, что я властный, деспотичный и что у меня тяжелый нрав?
— Да, ваша светлость, — ответила она с самодовольной ухмылкой.
— Так я и думал. — Похожая усмешка растянула его губы.
Он наблюдал, как Элиза решительно пересекла комнату и остановилась. Ящиков и коробок много. На одних есть этикетка «Насекомые», на других — нет.
Она колебалась. Он — тоже.
Два желания боролись в нем: прекратить эту нелепую сцену и указать ей ящики или подождать и убедиться, что она — шпион «Лондон уикли», поскольку сообразит, какие ящики нужны. Это просто глупо. Она чудесная, соблазнительная девушка, и какие у него основания подозревать эту безграмотную красавицу в таком вероломстве?
Вздохнув, он сказал:
— Вот те, наверху, слева.
Пока она передвигала ящики, он собирал бумагу и перья, и неловкий момент прошел. И все же Уиклифф в ней сомневался и потому неловко себя чувствовал, в глубине души подозревая ее в предательстве.
Властные герцогские манеры должны помочь ему скрыть этот неприятный осадок.
— Начинайте распаковывать ящики. Там много стеклянных емкостей. Не вздумайте что-нибудь разбить.
— У меня есть опыт уборки разбитого стекла, ваша светлость.
Просто восхитительно, как спокойно она говорит подобное. Тем не менее, он окинул ее изумленным взглядом, изобразив шок: как она смеет напоминать ему о встрече бутылки виски со стеной?
