- Не было ничего вчера! Не было.
- Тогда учебник верни, камень… и что ты еще там стащила?
- Держи! - она разжала кулак, роняя на парту скомканный носовой платок.
Юрка платок узнал, но от его вида слегка обалдел. Ничего себе - шуточки! Правда, что ли, влюбилась она в него? В руке платочек держала, к сердцу прижимала?
Он помотал головой, выгоняя из нее глупые мысли.
- Зачем тебе понадобился мой платок? - он покосился на Митьку. - Кого вызывали?
Глаза у Васьки стали как чайные блюдца, рот округлился беспомощной буквой «о».
- Пулейкин! Это что за варварство?! Ты бы еще на мой стол сел! - возмутилась математичка. - И ноги со стула сними! Ты же скоро их девушке на колени поставишь!
Юрка спрыгнул на пол, но Васька удержала его:
- Я не думала, что все так получится. Я вообще не верила, что она придет. А она пришла! И еще плату требует.
- Она?
- Девочка, исполняющая желания!
- Знаешь, какое желание я тебе в следующий раз исполню… - Юрка склонился к однокласснице, заставив ее чуть ли не на соседний стул улечься.
- Пулейкин! Я тебе не мешаю?! - бдила учительница.
- Значит, все получилось?… Она дошла до вас? - захлебнулась словами Васька.
- У Муранова спроси. Если он говорить сможет.
Юрка сел. Место перед ним было пусто. Чувствовал он себя, как пулеметчик без амбразуры - отовсюду его было хорошо видно, отовсюду его могли достать враги.
- Андалузия где? - не выдержал Юрка.
- Пулейкин! Кажется, ты хочешь за меня рассказать новую тему?
Он много что хотел рассказать. Но не сейчас и не всему классу.
В осеннюю даль улетела эсэмэска: «Ты где? Зачем «Скорая?»
«Бабка болеет. Я к третьему уроку», - отбил Емцов.
Пулейкин схватился за голову. «Письмо счастья» совершало свою черную работу!
Всю перемену Васька старательно давила на кнопки мобилы. Спасателей вызывала, что ли? Юрка ходил вокруг нее, ожидая удобного случая. Противник был готов сдаться. Оставалось немного поднажать.
- Ну, чего? Сразу колоться будешь? - подкатил он к Вербицкой.
Васька снова сделала испуганные глаза, а потом из этих глаз полились крупные, как горошины, слезы. Озадаченному Юрке пришлось отойти в сторону. А то еще решат, что она из-за него плачет - его тогда весь педсостав школы, среди которых был всего один представитель мужского рода - историк, - в порошок сотрет!
- Чего она? - подсел к нему на русском Муранов.
- Плачет, - пожал плечами Юрка.
Василиса начинала внезапно всхлипывать даже среди уроков. Сидела, спрятав лицо в ладони, плечи ее вздрагивали. Все старались этого не замечать.
