— Не верю, что до этого дошло бы, — ответил я вежливо, игнорируя вопрос. — На самом деле это парни с золотыми сердцами, только они немного запутались.
— Ага, а я мать Тереза, — ответила она раздражённо[9].
Она не была матерью Терезой и наверняка считала, что под влиянием алкоголя у меня развяжется язык. Думаю, она бы даже легла со мной в постель, если бы только могла узнать что-нибудь полезное для себя. Мгновение эта мысль меня искушала, но потом я понял, что хочу просто посидеть за одним столом и поговорить с красивой молодой женщиной.
— Положа руку на сердце, Анна Стюарт, скажу: вы никогда не прочтёте о нашем деле в газетах. Просто потому, что никто о нас не узнает. Мы не связаны с политикой. Мы всего лишь освобождаем заложников, которые находятся в таком глухом уголке мира, что все о них забыли.
— Хм… — Она не знала, верить ли мне, хотя в моих словах не было ни грана лжи. — Тогда возьмите меня с собой! Клянусь, я не напишу ни слова без вашего согласия! Вы сможете править мой текст, как захотите. — Она приложила руки к груди. — Умоляю…
— Анна Стюарт, поверь мне, ты не вернулась бы оттуда невредимой. — Я засмеялся при одной мысли о том, что должен буду взять в Ад жадную до впечатлений журналистку.
— Но ведь…
— Хватит об этом! — оборвал я. — Это не для того, чтобы скрыть какую-то тайну, а чтобы не навредить вам.
Я не знал журналистов. Иначе понял бы, что мои слова подействовали на неё, как приманка. Но она была терпеливой рыбкой. Той, которая способна проигнорировать наживку, не броситься на нее, но хитро выждать момент, когда рыбак на миг потеряет бдительность, и лишь тогда осторожно съесть червячка.
* * *
Мы держали этих людей в сарае. Четверых. Первый убивал женщин с помощью бутылочных стёкол. Разрезал жертв от паха до горла. Второй очень любил детей. Пока они ещё были живы, выковыривал им глаза и клал взамен пуговки — он хотел, чтобы они стали его плюшевыми мишками. Третьего называли зажигалкой. Вы знаете, как много человеческого тела можно сжечь при помощи одной только зажигалки? Особенно если под рукой бутылка бензина? Четвёртый любил есть людей, но не хотел быть эгоистом. Он так долго морил голодом жертв, что те соглашались перекусить вместе с ним.
Мучила ли меня совесть, когда мы убивали их, чтобы открыть дорогу в Ад? Конечно, нет. Я держался подальше только чтобы бьющая фонтаном кровь не забрызгала одежду. Ну и, в общем, дорогу они нам открыли. Да что там дорогу — автостраду! Настоящий проход на другую сторону свету.
