— Я пойду лягу, — сказала Вера Васильевна, зная, что этих рассуждений ей не переслушать. — Ведро и тряпка на кухне. Ты не бойся, я тебе заплачу за уборку!
— Да разве я из-за денег пришла? — опять закричала Анна Ивановна. — Мой говорит: иди, разрядись, тебе досуг вреден. Это он боится, что я к молодым пойду и опять с Ольгой поскандалю. А ведь сам в Ирке души не чает, только не хочет в этом признаться. А я отдувайся за его нерешительность.
— Я пойду лягу, — повторила Вера Васильевна, — ты мне крикни, если что нужно будет.
Она легла в маленькой комнате, и хотя Анна Ивановна сначала громыхала на кухне, а потом стала что-то объяснять Белочке — нашла наконец внимательную слушательницу — и тем мешала ей, Вера Васильевна подумала, что бы она написала Антону Бельяминовичу, если бы уже знала адрес. Вернее так: что она напишет, когда узнает адрес, он ведь обещал в следующем письме сообщить. А то неловко получается: он ей два таких Письма прислал (а сколько еще пропало по неизвестной причине), а она ему до сих пор ни строчки не ответила. Да еще тетку на него напустила, ну и вредная старуха, с этого момента с ней все кончено, пусть подавится своим луком.
Но существует, наверное, и телепатия, передача мыслей на расстояние. Вот она ни строчки Антону Бельяминовичу не написала, а он ей пишет так, словно все ее самые тайные мысли знает, словно знает, чем он стал для нее и что она готова по первому его слову бежать, куда он скажет, в Берлин или в Лос-Анжелос.
Можно было бы и позвонить ему — Берлин, отель «Гранд». Только что звонок? Много ли скажешь? Да и страшно вот так, вдруг, за границу звонить. Со стыда сгоришь, когда заказывать будешь. Там все будут думать: «Куда это тетка звонит? Ошиблась она, наверное. Дадим ей Оротукан или Ягодное — в самый раз будет. А то Берлин!» К тому же и застать его трудно, он там не прохлаждается, его не для того послали, чтобы он у телефона сидел и ее звонка из Магадана дожидался. Нет уж, лучше написать.
А написать тоже нелегко. Тут сразу трудности начинаются, потому что не знаешь, как обратиться, какое слово ни поставь, все не то получается. Не может же она сразу написать «дорогой» или «любимый». Значит, просто: «Здравствуйте, Антон Бельяминович»?
А дальше что? Как передать все то, что она пережила за эти две недели (подумать только, всего две недели прошло с восьмого марта, когда она получила первую открытку с индийскими слониками ручной работы!). Да и зачем все постепенно описывать? Времени-то у него, наверное, мало личные письма читать.
