– Нас вызывает к себе Кислицын. А ты Цыганков, – обратился он, к сидевшему до этого молча, товарищу Забелина, – ты там не кипятись, веди себя спокойней, а то я тебя знаю, начнешь доказывать, что не рыжий. Это мне ты можешь доказать, а там, слушай указания и не возражай.
– А что я? – спросил Цыганков, – вы же знаете, против автоматов не попрешь с одним ПМом. И потом, я не рыжий, а брюнет.
Полковник Кислицын пил чай с лимоном и увидев входивших сотрудников отдела во главе с начальником, кивнул им, чтобы вошедшие расположились за длинным столом, за которым обычно проходят совещания. Сам он не прервал своего занятия, пока не закончил пить чай. Дольку лимона аккуратно подобрал ложечкой и положил в рот, пожевал немного, ощутив её кисло-сладкий вкус. После он осторожно выплюнул разжеванный лимон в стакан и спросил:
– Товарищ Шумилов, почему отдел провалил операцию? Вы провели анализ, вскрыли причины? Я думаю, – Кислицын с недовольством посмотрел на присутствующих, – вы недостаточно хорошо подготовились!
На его полном, одутловатом лице возникло выражение сосредоточенной угрюмости, возникавшее у него обычно перед разносами, которые Кислицын любил устраивать подчиненным.
– Товарищ полковник, – Шумилов слегка закашлялся, – мы проработали всё тщательным образом, план операции был доложен лично вам и не вызвал возражений. Это досадный срыв, причины которого мы пока не поняли.
– Вот именно – не поняли! Настоящие причины всегда лежат на поверхности. Я думаю, что не обошлось без утечки информации. Надо разобраться, кто имел к ней доступ, кто знал о времени проведения операции, маршруте следования Цыганкова, о его прикрытии.
– Я не думаю, что в наших рядах есть человек способный продать информацию бандитам, – с сомнением произнес Шумилов, внимательно глядя своими выпуклыми голубыми глазами на начальника.
– Помните, как говорил Мюллер? "В этом мире никому верить нельзя", поэтому, Николай Поликарпович, не зарекайтесь! Признайтесь, что допустили грубейшие ошибки при подготовке, а ошибки с вашим опытом – вещь труднообъяснимая! Я вообще не понимаю… – тут Кислицын перешел на крик, – как это могло произойти? Сорвать простейшую операцию, словно какие-то молодые оперработники, первогодки! Что мне докладывать генералу, что докладывать наверх?
Все подавленно молчали.
– Кстати, я хотел бы послушать капитана Цыганкова – вдруг спокойно продолжил Кислицын, – что он думает о провале операции?
Цыганков поднялся со своего места и, несмотря на кажущееся спокойствие, Забелин почувствовал его сильнейшее волнение.
