Русская литературная усадьба | страница 31



Правда, частым гостем в Захарове был заметный поэт того времени И. М. Долгоруков. Ему принадлежало ближнее село Новоивановское. Ныне он известен исключительно как мемуарист. Однако в пушкинском кругу это имя произносилось с почтением. Вяземский считал Долгорукова неоцененным, но «великим русским дарованием», особенно отмечая национальный склад его поэзии.

О Захарове Пушкин вспоминал в Лицее. В «Послании Юдину» (другому лицеисту) он писал в 1815 году:

О, если бы когда-нибудь
Сбылись поэта сновиденья!
Ужель отрад уединенья
Ему вкушать не суждено?
Мне видится мое селенье,
Мое Захарово; оно
С заборами в реке волнистой,
С мостом и рощею тенистой
Зерцалом вод отражено.
На холме домик мой; с балкона
Могу сойти в веселый сад.
Где вместе Флора и Помона
Цветы плодами мне дарят,
Где старых кленов темный ряд
Возносится до небосклона,
И глухо тополы шумят.
Туда зарею поспешаю
С смиренным заступом в руках,
В лугах тропинку извиваю,
Тюльпан и розу поливаю —
И счастлив в утренних трудах;
Вот здесь под дубом наклоненным
С Горацием и Лафонтеном
В приятных погружен мечтах.
Вблизи ручей шумит и скачет,
И мчится в влажных берегах,
И светлый ток с досадой прячет
В соседних рощах и лугах.

Захарово разделило судьбу большинства остальных пушкинских мест. Усадьба неоднократно приходила в упадок и возрождалась вновь. Перемены начались уже при жизни Пушкина. Небольшой флигелек, в котором летом жили дети, был разобран из-за ветхости еще полтора века назад. Пушкинское «зерцало вод» — старый пруд — вновь запрудили только в 1950-х годах. Когда-то к дому вела липовая аллея; теперь от нее осталось лишь несколько деревьев.

Близкий друг Пушкина П. В. Нащокин передает воспоминания поэта о Захарове: «Семейство Пушкиных жило в деревне. С ними жила одна родственница, какая-то двоюродная или троюродная сестра Пушкина, девушка молодая и сумасшедшая. Ее держали в особой комнате. Пушкиным присоветовали, что ее можно вылечить испугом. Раз Пушкин-ребенок гулял по роще. Он любил гулять, воображая себя богатырем, расхаживая по роще и палкою сбивая верхушки и головки растений. Возвращаясь домой после одной из прогулок, на дворе он встретил свою сумасшедшую сестру, растрепанную, в белом платье, взволнованную. Она выбежала из своей комнаты. Увидя Пушкина, она подбегает к нему и кричит: «Mon frere, on me prend pour un incendie»[28].

Дело в том, что для испуга к ней в окошко провели кишку пожарной трубы и стали поливать ее водою (таков был «метод» лечения. —