— Все вы так говорите, — подтолкнула его пышной грудью ко входу в спальню раскрасневшаяся Людмила.
— Ну, сами посудите, зачем мне могло понадобиться обыскивать вашу подругу?! — в отчаянии взывал Шульман к Баратовой.
— Это был не обыск! В вас взыграло неудовлетворенное после неудачной ночи мужское «я». «Эго» самца, не получившего свое, — уверенно ответила ему Людмила.
— Какое не получившее свое «эго»?! — содрогнулся Шульман. — Я вообще побаиваюсь женщин!
— Это только внешняя форма! А под ней мечется, стонет и мечтает вырваться наружу ваше подсознание, — по-прежнему напирала на него Людмила. — Как это грубо, Семен, — укоризненно добавила она. — Неужели вы не могли для начала хотя бы угостить меня чашкой чаю!
— Да сколько угодно! Заходите и пейте прямо сейчас, — завопил Шульман, порываясь тут же проскочить на кухню и поставить на газовую плиту чайник.
— Нет уж, — гордо сказала Людмила, остановив его за край рубашки. — Может быть, в другое время я бы и зашла. А теперь — ни за что! Вы упустили свою Жар-птицу, Семен, о чем, может быть, будете теперь сожалеть всю оставшуюся жизнь!
— Хоть вы мне поверьте, Юлия Александровна! Не трогал я вашу подругу, и ничего у меня не стонало и не металось, — в отчаянии сказал Шульман.
— Я вам верю, Семен, — задумчиво ответила та.
— А я нет, — презрительно сказала Людмила. — Пойдем, Юля, из вертепа этого старого развратника, — гордо отвернулась она от Шульмана и оттолкнула его так, что тот чуть не сполз по стенке на пол.
Затем она пошла к выходу. За Людмилой, посмеиваясь и тихонько переговариваясь между собой, ушли и Элла с Геннадием. На лестничной площадке осталась только мучительно о чем-то размышлявшая Анна.
— Никак не могу вспомнить, где я видела эту пару, — наконец сказала она Баратовой.
— Может быть, у Машеньки, — предположила Юлия Александровна. — Элла ее близкая подруга!
— Нет, это было в каком-то совершенно неожиданном месте, — огорченно покачала головой Анна. — Вот так всегда! Теперь долго и мучительно буду вспоминать, где и когда это было!
— Да ну, выкинь из головы, — попыталась успокоить ее Баратова.
— Нет, Юля! Мне почему-то кажется, что это очень важно, — не согласилась с нею очень расстроенная Анна.
Чтобы как-то успокоить подругу, Юлия Александровна обняла ее и проводила до остановки автобуса.
