Юлия Александровна присмотрелась. Долговязая тень с остервенением вырывала из земли очередной розовый куст. Покопав минут десять, она выволокла его на дорожку и с досадой осмотрела при свете зажигалки вырытую яму.
— Так, а теперь следующий, — решительно сказала девица и вырыла еще один куст.
Полюбовавшись на дело своих рук, она плюнула и сказала:
— Результат один и тот же, — а потом почему-то добавила: — Все они одинаковы!
Очевидно, решив сделать небольшой перерыв, она отложила в сторону лопату и позвала свистящим шепотом:
— Юлька, кинь сигареты!
Затем открыла принесенную с собой бутылку пива и закурила, изредка отхлебывая по приличному глотку. При этом она что-то бурчала себе под нос. Прислушавшись, Баратова с трудом разобрала стихи Роберта Бернса.
— «Пробираясь вдоль калитки, полем вдоль межи, Дженни вымокла до нитки вечером во ржи, — пробубнила девица, отряхивая с платья капли воды, оставшейся на кустах после дождя. — Очень холодно девчонке, бьет девчонку дрожь! Замочила все юбчонки, идя через рожь», — добавила она, поежившись, и отхлебнула еще один большой глоток пива.
Опустошив бутылку, долговязая девица зашвырнула ее в кусты, деловито потерла руки, потом грустно посмотрела на вырытые кусты и сказала:
— А сейчас состоится погребение тела, — и зарыла кусты на место. — Ничего, еще пару дней, и все будет о’кей, — добавила она, закончив свою странную работу, после чего взвалила лопату на плечо и пошатывающейся походкой захмелевшего человека направилась к дому.
На этот раз Баратова специально задержалась на балконе, ожидая, кто еще покажется во дворе. И в своих ожиданиях она не ошиблась. Сначала из-за угла гаража появился тот самый тощий субъект, который вчера следил за садовницей, а как только он зашел в подъезд, во дворе появилась еще одна маленькая фигурка. Больше всего она напоминала сухонькую, небольшого роста старушку.
— Да их с каждым днем становится все больше, — сказала сама себе Баратова.
Она подождала еще четверть часа, но больше никто не появился.
«Что происходит в этом доме по ночам? — размышляла Юлия Александровна. — А главное, что делает под моими окнами эта долговязая девица? — Воображение рисовало Баратовой одну картину занимательнее другой. — Может быть, девица выводит новый сорт роз, — предположила она, — и хочет увезти с собой один из саженцев? Или ей срочно понадобилось похоронить тела только что утопленных котят или хомячков?»
Юлия Александровна живо представила ряд крошечных могилок, в которых покоились зверьки, с аккуратными крестиками над ними. Это было так трогательно, что на глаза Баратовой даже навернулась слеза. Ей было только непонятно, зачем надо было для этого вырывать столько кустов роз?
