Взрослым очень трудно понять, что у маленьких детей нет уважения к вещам. Они не разрушают их умышленно — они разрушают бессознательно. Как-то я застал нормальную счастливую девочку в нашей учительской за выжиганием дырок в каминной доске орехового дерева с помощью раскаленной докрасна кочерги. Когда я ее окликнул, она вздрогнула и подняла на меня удивленные глаза. «Я это делала, не думая», — сказала она, и это было правдой. Я стал свидетелем какого-то символического действия вне контроля сознания. Дело в том, что у взрослых есть чувство собственности в отношении ценных вещей, а у детей — нет. Так что совместная жизнь детей и взрослых неизбежно приводит к конфликтам по поводу материальных вещей. В Саммерхилле дети могут разжечь камин за 5 минут до того, как пойти спать. Они щедро насыплют туда угля, потому что он для них — только черные камушки, в то время как для меня эти камушки означают расходы в 300 фунтов в год. Дети повсюду оставляют свет включенным, потому что он никак не связывается ими со счетами за электричество.
Мебель для ребенка практически не существует, так что мы покупаем для Саммерхилла старые автомобильные и автобусные сиденья. За месяц-другой они превращаются в щепки. То и дело за едой какой-нибудь ребенок, коротая время в ожидании второго блюда, скручивает свою вилку практически в узел. Обычно это делается бессознательно, в лучшем случае лишь наполовину осознанно. И не только школьным имуществом пренебрегает ребенок и разрушает его: он через три недели после покупки бросит под дождем и свой новый велосипед.
Склонность ломать и разрушать у детей в возрасте 9 или 10 лет не является ни злостной, ни антиобщественной. Просто у них еще нет представления о вещах как о чьей-то собственности. Когда на детей нападают приступы фантазии, они хватают простыни и одеяла и устраивают из своих комнат пиратские корабли, в результате чего, конечно, простыни становятся черными, а одеяла рвутся. Но какое значение имеет грязная простыня, если ты поднял черный флаг и дал бортовой залп!
По существу, любой человек, который пытается дать детям свободу, должен быть миллионером, ведь так несправедливо, что естественная беззаботность детей постоянно наталкивается на экономические трудности взрослых.
Меня не трогают призывы поборников дисциплины, считающих, что надо заставить детей уважать собственность, поскольку это означало бы принести детскую игру в жертву имуществу. Я полагаю, что ребенку следует предоставить возможность прийти к пониманию ценности вещей на основании собственного свободного выбора. Когда дети выходят из предподросткового этапа безразличия к имуществу, они приобретают уважение к собственности. Если ребенок естественно прожил период равнодушия к вещам, маловероятно, чтобы он когда-нибудь стал спекулянтом и эксплуататором.
