– Почему? – растерялась я.
– Там сегодня практически частная вечеринка. Половину клуба арендовал один мажор, Том Редфилд. Собрал сотню своих друзей, отмечают что-то. Конечно, посторонний человек тоже может пройти, но только если он является завсегдатаем…
На всякий случай я сделал попытку привлечь внимание громилы-охранника, с заискивающей улыбкой дернув его за рукав. Он равнодушно стряхнул мою руку и сквозь зубы объяснил про частную вечеринку. Наверное, он, как спятивший попугай, повторял эту фразу уже не первый десяток раз.
– Ну и что мы будем делать? – пошевелив замерзшими голыми пальцами ног, мрачно спросила Мира. – Пойдем греться обратно в отель? Или поищем другой клуб? Такой, где собираются неудачники вроде нас!
– Но я же не виновата, что так вышло, – я плотнее закуталась в кружевной палантин, совершенно бессмысленную с практической точки зрения деталь туалета.
– Больше никогда тебя не послушаюсь, – кипятилась она, – зачем мне было ломать ноги в этих дурацких босоножках!
Я собиралась возразить, что Мира с очень даже большим энтузиазмом потрошила мои чемоданы, выбирая себе наряд. Что она, как и я, предвкушала вечер в аристократических кругах, три раза уточнила, как следует правильно держать щипцы для омара, и волновалась, не слишком ли фиолетовыми получились ее глаза.
Наверное, мы бы поссорились и провели остаток вечера в гостиничном номере, отвернувшись друг от друга и убивая время за чтением английской светской хроники, в которую у нас так и не получилось вписаться, если бы ледяную напряженность, мыльным пузырем повисшую между нами, вдруг не нарушил незаметно подкравшийся мужской голос с безупречным оксфордским выговором:
– У вас какие-то проблемы, дамы?
Я встрепенулась. Голос принадлежал высокому шатену в клетчатом твидовом пиджаке. Он был так старомодно-мил, как карикатурный британец с обложки какого-нибудь путеводителя. Его мягкие волосы плавными волнами спускались на лоб, а серые умные глаза смотрели на окружающий мир сквозь немодные круглые очки в тоненькой черной оправе. Тоненькие холеные усы привносили в его образ нотку пикантности. Я сразу поняла, что он интеллигентный студент, которого тоже не пустили в «Чайнауайт», потому что в дождливой столице снобизма ценится не интеллект, а титул лорда.
– Настя, пошли отсюда, – шепнула по-русски Мира, – ты что, не видишь, это уличный попрошайка. Сейчас денег попросит.
– Ты считаешь? – с сомнением ответила я и возвратила свой взгляд к улыбающемуся «интеллектуалу», который был похож на уличного попрошайку не больше, чем я на Кайли Миноуг.
