В комнате что-то упало, покатилось, задребезжало - Алин схватилась за дверную ручку, но в этот миг дверь распахнулась, отбросив Алин к стене и заслонов ее, так что Норман, вырвавшийся из детской с яростью белого яванского носорога, даже не заметил жены.
- Мисс Актон! - загремел его голос где-то в холле. - Мы уезжаем, мисс Актон! Собирайте вещи!
Вот и все. Вот и кончился этот игрушечный Сент-Уан с его только что открывшимся кегельбаном, с его рыжей пожарной машиной, катающей детей в День Независимости; с его новым магазином, выглядевшим несколько чужеродно среди двухэтажных домиков, которые, казалось, были сложены не из кирпича, а из сливочной и шоколадной пастилки, с этим чудо-магазином, где можно купить все, от теплого "гамбургера" до пары безопасных рогов из стекловолокна за тридцать долларов, которые теперь прикрепляют бычкам во время родео; кончился Сент-Уан с его выставками детских рисунков, прикрепленных зажимами прямо к веревке, натянутой напротив "Ротари-клуба"; Сент-Уан с его стриженным наголо мулатом, чистившим ботинки всего за двадцать центов и неизменно наклеивавшим на коробки гуталина вырезанные из журнала цветные головки Зоры Ламперт и Барбары Харрис; Сент-Уан с его порядком-таки запущенным парком, куда валом валят во время гуляний, но в другие дни редко услышишь звон подковы, удачно заброшенной на колышек, или склеротический скрип шестнадцатиместной карусели; Сент-Уан с его буками, и платанами, и тюльпановыми деревьями, и кремовыми крупными соцветиями фальшивого индиго...
- Мы уезжаем. Разве ты не слыхала?
Алин вздрогнула и оглянулась по сторонам - так она была уверена, что это голос Нормана. Но это был Рей. Он смотрел на нее, прижавшуюся к стене, в одних чулках, с детской книжкой про белого крольчонка, смотрел так, как, наверное, смотрят на священника, по долгу своего сана присутствующего на казни: ты здесь, но ведь ты даже ничего не пытаешься сделать.
- Не вели брать моих игрушек. Пусть остаются.
- Я поговорю с папой, Рей...
- Нет, не надо.
Почему он никогда не скажет - "не надо, мама"?
Она побрела к себе в комнату, где уже стояли внесенные всеуспевающей мисс Актон чемоданы. Открыла один из них и положила туда первое, что попалось под руку, - книжку в переплете, вырезанном по форме крольчонка. И вдруг заплакала, горько и по-детски, как уже давно не плакал ее сын.
- Ты отпустил мальчика на весь вечер?
- Да, Алин, и привыкай к тому, что он уже не мальчик, - для своих тринадцати лет он необыкновенно серьезен. Пусть развлечется немного.
