- Это та армия, которую повел мятежник Корнилов. Не забывайте, он повел ее против российского безволия, против смуты слов и смуты душ, против бунта. Есть русские мятежники за бунт против России. И есть мятежники против русского бунта за Россию. Мы - мятежники против бунта. Вся история нашей белой борьбы - национальный мятеж и национальное восстание против безвольного, беспощадного и подлого русского бунта...
- Мы - национальная воля. Потому мы и живы, потому и бессмертны. Мы одни, нас мало, но слышим мы оттуда, из России, многомиллионное, живое наше дыхание. Россия будет, - мы знаем, и если будет Россия, будем и мы, потому что мы её бессмертная воля к жизни. Мы - бессмертные...
Голубоватой лунной мглой светит закинутое лицо поручика.
Миша, поручик, господин поручик, полковник. капитан, канонир, рядовой, - не всё ли равно кто, чьих имен я не знаю... Миша, господин поручик, но вас же матросы прикололи штыком еще за Нарвской заставой в Петербурге, когда мятежные полки Корнилова хлынули назад от революционной столицы.
Господин поручик, капитан, унтер-офицер без фамилии, но вы же, стиснув зубы, пали под огнем пулеметов в Москве. Вас бросили на гнилой соломе в казачьей хате, потому что были вы в агонии. Вы задыхались и сгорали на лазаретных койках в сыпняке. Замерзшим вас сняли с коня. Под Манычем и Орлом, и у Курска - вы пали на дороге судорожно раскинув руки, отбросив и нагретую выстрелами, почернелую винтовку, и зеленый вещевой мешок...
Господин поручик, капитан, ефрейтор, бомбардир, пулеметчик без фамилии - вы же были забыты, брошены в дрожащей и животной сумятице Новороссийска и Одессы. Вас заели вши в холодных, кишащих трюмах транспортов. В Константинополе, за колючей проволокой лагерей, вас спихнул в ямищу братской могилы подкованный сапог голубого французского сержанта...
Господин поручик, бледный мальчик, с тихо пылающими темными глазами, идет со мной рядом и светится в лунной мгле его закинутое, тонкое лицо.
Дорога нам мимо русского братского кладбища. Высоко на горном откосе, меж легких теней крестов, сереет тяжелый каменный колокол русского надгробья, памяти запорожцев, почивших в турецкой неволе, памяти пленных 1854 года, памяти русских воинов 1920-1921 года.
Есть бронзовая доска на надгробии, слова приказа генерала Кутепова: "Пусть каждый от генерала до солдата принесет по камню на сооружение этого памятника..." И сюда из города и лагерей много дней шло тихое паломничество русских полков, седых генералов, ребят, священников, солдат, милосердных сестер, юнкеров, больных из лазаретов...
