Голое поле | страница 16

Скоро пройдет, завтра пройдет. Пойдут в Россию; генералы обещали через два месяца. На Батум пойдут, двинутся в Сербию, в Болгарию, в Сибирь. Оркестры, радостно блистая, ударят походные марши... Но палящий день всё стоит. И месяц стоит палящий день и два и полгода. Завтра не бывает. Солнце больше не заходит. Не звучит свежая заря.

- Мы устали... Устали... Устали..., - звякают солдатские манерки. - Но мы ждем, мы ждем, мы ждем.

Солдаты прошли, метя за собой, как стадо, полог пыли.

Сонно покачивая седоватыми серыми мордами, идут гуськом два вислоухих ослика. Они несут длинные жерди, меж которых чуть покачивается холщовый гамак. Ослика хлопает палкой по крутому тощему заду милосердная сестра, - белая, простоволосая, и в стоптанных туфлях на босу ногу. Медленно, покачиваясь, прядя ушами и легонько переступая маленькими копытцами, ослики старательно несут гамак. Под белой простыней вытянулось узкое тело с запалым, животом. Солнце маслянистым, и тусклым пятном горит на бронзовом лбу. Это вероятно тифозный...

Ходит дизентерия в белых лагерях. Брюшной тиф поднялся от высохлой и глинистой лагерной речки и пошел шагать по палаткам российской гвардии. Москитная лихорадка, яростная галлиполийка, бросает мгновенно людей на койки. Люди горят, обсыхают потемнелые губы. В глазах темный дым жара. Люди не выживают от тифа. Люди, захваченные эпидемией, догорают мгновенно без сил, без борьбы. По лагерям бродит туберкулез.

Российского сыпняка нет, потому что здесь нет вшей. Все держат чистоту, исподнее стирают, как заправские прачки. Когда Кутепов навещает полк или училище, бывают такие его разговоры с юнкерами и солдатами:

- Снимите-ка гимнастерку... Покажите подштанники, рубаху... Хорошо, чисто. А теперь развинтите обмотки, - покажите портянки...

Чистятся. Моют. И нет здесь российских вшей.

Но лагери устали от лихорадок, но лагери голодают. Девять месяцев медленного хмурого голода. Каждый день аспидно-серые жесткие волокна консервов и черная похлебка, где можно насчитать штук пятьдесят набухлых водянистых фасолин. Весь дневной паек можно ухватить одной горстью. Говорят, что особая комиссия из иностранных врачей осматривала паек и признала, что слишком мало для взрослого человека на день:

Хлеба - до 1 фунта.

Крупы - 1/4 фунта.

Консервов - 5/8 фунта.

Жиров, сахара, соли по 1/20 фунта.

Дневной рацион одного человека в Галлиполи

Мало хлеба. Когда его режут на пятерых или шестерых, один ложится на койку и отвертывается к стене, а его спрашивают: