- Имею честь доложить, что на вверенном мне участке никаких происш...
Баронесса легко спрыгивает с площадки и, смеясь, оглядывает молодого офицерика.
- Типун вам на язык. Как раз перед вашей станцией наш поезд потерпел крушение: вагонетка перевернулась.
Об этом случае рассказывают с радостной усмешкой, как влюбленные.
Армия любит Врангеля. Армия знает, что Врангель её одинокая стена перед всем миром.
А широкоплечий и крутой Кутеп-паша в самой армии. Это её нарезной винт, её крутой и крепкий цемент.
В Кутеп-пашу не влюблены, но Кутеп-пашу теперь понимают и крепко уважают. Понимают в Галлиполи, что Кутеп-паша не самодур и не палач, а верный, непреклонный русский солдат.
Он твердо сжимает свой железные перчатки. Когда он обдумает и отрежет: дело конченное.
У него скошенный, гневный лоб, сощуренные, пристальные глаза, и неловкая, но упругая походка. Это сильный человек, не знающий сомнений. Он не любит слов, потому, что считает слова ложью и потехой болтунов.
Он думает, вероятно, что рослый гвардеец в медвежьей шапке более нужен России, чем болтуны со скамей конвента.
Он шел по крови. Он и в атаках под огнем шагал так же упруго и вперевалку. Он рубит в щепья. Виселиц не боится. Смертной казни во время войны он отменять не будет.
Он литой и решительный солдат, из тех литых солдат, что делают человеческую историю. За ним чудится зарево пожарищ, черные змеи штурмовых цепей и грохот канонады и гул колоколов....
Он всегда спокоен и всегда чуть насмешлив. И в насмешливости его много солдатской крутой соли.
Как-то французский представитель вдруг официально уведомил генерала Кутепова, чтобы он не беспокоился, если будут произведены примерные боевые маневры французским войскам. Генерал официально ответил.
- Я не беспокоюсь, но необыкновенное совпадение: у меня тоже завтра маневры в боевом снаряжении, не беспокойтесь и вы.
И на завтра галлиполийские юнкерские училища и технический полк вышли в занятия с винтовками и пулеметами. Кутепов на своем постоит. Это все знают.
В самые суровые дни Галлиполи, в дни бразильских посулов, в дни, когда гудок „Решид-Паши" манил родным домом, в дни, когда черные дети прекрасной французской республики расклеивали приказы, чтобы русские солдаты не подчинялись своим командирам и в дни приказа о выходе всех желающих из армии - был покоен и чуть насмешлив Кутеп-паша.
Его короткие солдатские пальцы слегка вздрагивают и он, волнуясь, бледнеет, широко втягивая воздух раздутыми ноздрями; только тогда, когда проносят перед ним истрепанные свернутые русские знамена.
