Но дома их уже ждали.
Блондину — отчим малолетней любовницы, Надьке — мать подруги, Кольке — участковый задали с порога один и тот же вопрос:
— Где Моль?
И все, и всем ответили на этот вопрос другим вопросом:
— А разве она не дома?
— Нет, — ответили каждому из них.
Тут Надька хихикнула, Колька заплакал, а Блондин выпалил соленые, но только не капли, а словечки, коих не сыскать ни в одном словаре мира.
После этого Надька на некоторое время выпала из истории.
А вот Блондин и Колька, напротив, активно в нее впали.
Стырив у отца из гаража допотопный «Минск», Блондин свистнул через забор кореша, топнул по кикстартеру и умчал Кольку к месту даже не вчерашнего, а сегодняшнего еще веселья.
По дороге их обогнала одна машина с мигалкой. Потом вторая.
Однако, доехав до свертки, с которой сутки назад четверо еще представителей непопулярной и, безусловно, исключительной, а также исключенной из реестров современных социологических исследований группы двинули в лес, двое идущих по своему собственному вчерашнему следу недоуменно переглянулись, благо мотоцикл стоял в стороне, а они, шагая по асфальту, изучали местность.
Мимо проезжал трактор.
— Стой! — махнул рукой Блондин.
— Слышь, батя, — обратился к старику, сидящему за рулем, Колька. — Куда все менты едут?
— Дык о-он тады, — показал старик рукой дальше вдоль по дороге. — Нашли там чтойт кого.
— А… далеко? — каким-то детским голоском пискнул Блондин.
— Дык недалео-око, километров десиить.
Старенький и видавший виды мотоцикл «Минск» никогда до этого не переживал подобной трансформации в быстролетную птицу.
Но смерть обогнала «Минск» еще в первой серии.
Свернув по какому-то непонятному наитию с основного шоссе на проселочную дорогу, Блондин и Колька где-то через час подлетели к кортежу, перед которым стояло человек пятнадцать народа. Продравшись через них, Колька завыл в голос, а Блонин попятился, бросился бежать, но замер на полушаге и медленно, точно ему на ноги навесили пудовые гири, вернулся.
Вдавленная лицом в грязь, мертвая, у обочины лежала Моль.
Лейтенант Иванов простудился еще накануне вечером.
Лейтенанта прохватило ветерком на берегу порожистой реки, где он отдыхал вместе с семьей.
Простуда была ерундовая — насморк. И обращаться с ней в поликлинику, стоять в огромных очередях — совсем не хотелось.
Поэтому лейтенант вышел на дежурство.
Он патрулировал шоссе в окрестностях города.
Иванов вяло и апатично штрафанул двух «гонщиков». Заставил «подышать в трубочку» одного подозрительного подростка, ехавшего на своем скутере слишком близко к середине дороги. Проверил документы у водителя машины с надписью «Огнеопасно» и у шофера какой-то газели…
