Когда Ванечка воспоет коврик в «Полете на бесе в Ерусалим» и начнется вся эта свистопляска друзей с розыгрышами (купят ананас — и кричат, что Ванечка привез из Африки на коврике; достанут билеты в Большой театр — и гогочут, что Ванечка влетел в окошечко кассы и цапнул), и когда будут составляться шутливые списки-заказы «чего привезти», он и Марусю спросит. «Мне? — Она будет смеяться. — Мне шкатулку для счастливых снов. Ставишь вечером у изголовья, приоткрываешь совсем немного — чтобы все сны не выпорхнули, а только один проскочил — и спишь, счастливая...»
o:p/
Неудивительно, что искусительницы на пути героя «Полета в Ерусалим» бессильны. Из-за рыцарской верности далекой Марусе (и недоступной! и неприступной!) Ванечка не может отдаться страсти с Мариам-красавицей на восточном склоне у стен Иерусалима, близ Золотых Ворот. В тот утренний час, когда солнце возжигает купол мечети Омара, грешный Ванечка видит, что на куполе появляется — нет, сначала только подрагивает тонкими линиями в белом солнце — и лишь потом появляется — Золотой Крест. «Это же п-пророчество!» — волновался Сильвестр Божественный.
o:p/
Играет солнце на Кресте, и Мариам (Ванечка весело познакомился с ней в ночь прибытия в Иерусалим и получил коврик — для того, чтобы не оцарапать ягодицы — почва Святой земли, извините, камениста) тоже это видела и целовала Ванечку в щечку:
o:p/
«— Абахалам ил Москоба, джерехими Банечка? (Ты возмешь меня в Москву, милый Ванечка?)
o:p/
— Ниха, Мариам, ниха. (Нет, Мариам, нет.)
o:p/
— Михири михара, фихжа Банечка! (Какой ты гадкий, Ванечка! Разве ты не видишь, как я сохну по тебе?)
o:p/
— Мильяфи Мариам, ин гуляйн эмир Сулейман (Чудесная Мариам, как лилия царя Соломона), олохарма ин муртазих эмир Сулейман (полногрудая, как тысяча наложниц царя Соломона), их диляха филосхва муртазих эмир Сулейман (такая же умная и мудрая, как тысяча наложниц царя Соломона), зюлюзу ин Либаний (стройная, как ливанский кедр), манхари джейна ин Даамах абази (щедрая на ласку, как все базары Дамаска), их фаальмах банхар Баахрейн (жаркая, как пески Бахрейна), их фаха секси бибилония ин Йегемен (такая же любвеобильная, как ночи Йемена), уалайн их ба Имарат аль-Арабия аль-Муттахида (такая же домовитая, как правительство Объдиненных Арабских Эмиратов)...»
o:p/
Ванечка умел заговаривать зубы. Но и взывал к здравому смыслу (женщины Востока при всей темпераментности способны трезво взглянуть на обстоятельства):
o:p/
