Легкий ветер, вырываясь из одной теснины и целя в другую, тревожил сочную траву.
Он отнес бинокль в сторону и набрал полную грудь душистого воздуха.
На каменистом склоне расположилась семейка каких-то цветов. Сейчас их лепестки были еще туго сомкнуты, но пространство уже легонько погуживало — в котловине было тепло, и насекомые летуны чертили спозаранку первые круги и петли.
«Благостное место!» — подумал Розочкин, почувствовав смутное сожаление: эх, кабы не война!..
Солдаты тоже повеселели.
Он шагал за ними, собираясь в скором времени дать команду к отходу и уже не чувствуя досады: должно быть, и впрямь благостное место, успокоило мятущуюся душу... Сбежали два душмана... были да сплыли. Ну и черт с ними. Нужно проверить ущелье? — нужно. Вот и проверили: никого. Ищи ветра в поле: промчались, как зайцы, да и нырнули в заросли ущелья на противоположном борту этой чудной долинки.
Можно возвращаться.
Вспыхнула алым верхушка дальней горы — солнце наконец дотянулось до нее лучами.
И в эту самую секунду на склоне холма что-то тускло блеснуло.
sub
Ожидание
/sub
sub/
— Ты, значит, это вот, Ковригин. Будете осуществлять наблюдение. И прислеживать за союзниками... что у них там, значит, делается.
Задачу Брячихин ставил недовольно и как-то невнятно: казалось, он сам не понимает, зачем у него отобрали трех бойцов и с какой целью они должны загорать возле афганского поста, вместо того чтобы со всей ротой сконцентрироваться на выполнении поставленной боевой задачи.
Лейтенант досадливо сморщил лоб под каской и, подводя черту, решительно махнул рукой:
— А в случае чего действовать, значит, по обстоятельствам!
Через пять минут первая рота растворилась в утренних сумерках.
Артем выбрал местечко под скалой метрах в сорока от берега: и расположение батальона хорошо будет видно, и афганский пост, и ручей, выбегающий из широкого, разложистого устья ущелья.
Вытащил две спички, одну сломал, зажал в пальцах:
— Тяните.
— Чо это? — насторожился Алымов.
Прямчуков молча потянул — длинная.
— Рядовой Алымов! — Артем продемонстрировал оставшийся на его долю обломок. — Приказываю занять наблюдательный пост метрах в ста правее. Понял? Вали туда... вон где валуны. Там и кустики как раз, укроешься.
— Зачем? — заныл рядовой Алымов. — Тут ништяк! Давай уж вместех, чо ты! А располземся — слышь, как пить дать по одному перережут!
Так он всегда говорил: не «вместе», а «вместех». Деревенщина московская...
