— Прими мои соболезнования по поводу ужасной смерти твоего сына, начал Саллюстий, но Семпрония перебила его:
— Может быть, и лучше, что его уже нет. Те люди, что сегодня пришли к власти, без сомнения включили бы и его в проскрипционные списки.
— Несчастный Рим, — вздохнул Саллюстий. — Он постоянно истребляет собственных детей. Когда-нибудь его просто некому будет защищать.
— Сейчас слуги что-нибудь приготовят, поежившись от холода, сказала Семпрония, и мы пройдем с тобой в таблиний. В этом году декабрь, как никогда, холодный.
Вскоре они прошли в дом и присели у стола, уставленного яствами.
— Так что интересует тебя, Саллюстий? спросила Семпрония.
— Насколько мне известно, ты достаточно долго и хорошо знала Юлия Цезаря. Я всегда был на его стороне, даже если иногда и высказывался против некоторых его действий. А когда его не стало, я отошел от всякой политики и сейчас полностью отдаю свои силы и время литературным трудам. И пока еще свежи в памяти события последних лет, я хотел бы восстановить все, что связано с именем Юлия, от начала его карьеры до того злополучного дня, когда его не стало.
— Я вряд ли смогу сообщить тебе о Цезаре что-то новое или полезное для тебя. Тем более что я имею на этот счет мнение, отличное от твоего.
— Тем интереснее мне было бы его выслушать.
— Да? Ну что ж, изволь… Хотя, повторяю, вряд ли это будет тебе интересно.
Семпрония велела слугам покинуть комнату и продолжала:
— Кто спорит, Цезарь, конечно же, был великим человеком. Он обладал безумной энергией, мгновенно принимал решения, мыслил огромными масштабами. Если он воевал, то истреблял и брал в плен сотни тысяч. Если он строил храмы, библиотеки или театры, то это были грандиознейшие сооружения. Если он осваивал новые территории, то там навсегда поселялись романский дух, романская культура… Но… Как бы это поточней выразиться… В нем всегда жил игрок, авантюрист…
Когда он начинал делиться со мной своими грандиозными планами, я часто не могла понять, где реальность, а где откровенная фантазия. Он хотел покорить Парфию, присоединить земли Колхиды, покорить скифов, прорыть грандиозный канал, соединив Тибр с Адриатическим морем, провести канал от Остии к Адриатике, превратить в поля Сентинские и Помтинские болота, углубить и расширить все наши гавани…
Но главная его беда была в том, что он прежде всего был великим разрушителем. Он уничтожил в гражданских войнах неимоверное количество соотечественников, истребил сотни тысяч галлов, бриттов, кампанцев, испанцев. Он разрушил почти все республиканские традиции, развалил привычные и далеко не всегда плохие структуры…
