Чувствуя, как почва начинает ускользать у него из-под ног, Цицерон решается на мудрый и ловкий, как ему кажется, ход: он входит в тесный контакт с приемным сыном Цезаря Октавианом, которому в это время уже исполнилось двадцать лет, и начинает оказывать Октавиану всяческую поддержку.
Но Цицерон забыл, что в политике не бывает друзей…
Самым простым и неоднократно использованным способом решения финансовых проблем в Риме были проскрипции. И пришедшие к власти дуумвиры Антоний и Октавиан первым делом решили прибегнуть к этому проверенному средству пополнения государственной и собственной казны. Были составлены списки богатых граждан, которые объявлялись вне закона и за головы которых (в самом прямом смысле) назначалась хорошая награда. Все имущество проскрибированных автоматически становилось собственностью государства.
Проскрипции, объявленные Антонием и Октавианом, по своему размаху затмят все предыдущие акции такого рода — и по количеству жертв, и по той наглости и цинизму, с какими они будут проводиться. Будет уничтожено 300 сенаторов и тысячи состоятельных граждан — все они будут выданы или убиты соседями, слугами, вольноотпущенниками, рабами и даже родственниками.
Правда, массовый террор наберет обороты чуть позже. Ев первых порах Антоний и Октавиан внесли в список лишь шестнадцать фамилий.
В самый последний момент по настоянию Антония в список была включена семнадцатая фамилия. Помнивший все выпады против него язвительного оратора, злопамятный Антоний не мог упустить возможность сполна отыграться. Недавний друг Цицерона Август не стал особо возражать…
По горькой иронии судьбы ровно двадцать лет спустя после исполнения смертного приговора участникам заговора Катилины, в такой же точно серый декабрьский день центурион Геренний, настигнув Марка Тулия Цицерона, отсек мечом его седую, давно уже начавшую лысеть голову, потом отрубил правую руку, которой тот писал свои трактаты и речи.
Но и на этом мстительный Антоний не успокоился. Он велел во время трапезы вносить на подносе голову великого оратора и ставить ее на один из обеденных столов. Жена Антония, которую Цицерон тоже не щадил в своих филиппиках, под угодливый смех присутствовавших на обеде произносила в адрес покойного оратора язвительные реплики и втыкала в вывалившийся посиневший язык Цицерона булавки.
Впрочем, вскоре эта забава Антонию наскучила, и он повелел отнести ненавистную ему голову на форум и положить ее вместе с остальными шестнадцатью головами у ораторских трибун на рострах.
