Среди свиты молодцов, участвовавших в этом балагане, Катилина заметил несколько знакомых ему лиц, но, не имея желания общаться сегодня с кем бы то ни было, ускорил шаг, чтобы побыстрее свернуть за угол.
— Луций! — услышал он за спиной знакомый голос и, обернувшись, увидел Квинта Курия.
— Куда ты торопишься? — активно жестикулируя, заговорил Курий. — Оставайся с нами! Тут хорошо и весело. А хочешь — пошли вместе к Фульвии.
— Нет, спасибо, у меня сегодня другие планы.
— Ну-ну. Интересно, куда можно спешить в столь поздний час. Не на тайное ли свидание?
— В отличие от тебя я не афиширую имена женщин, с которыми встречаюсь.
— Ну, ты у нас во всем конспиратор… Кстати, я случайно встретил сегодня Юлия Цезаря. Он спрашивал про тебя.
— Я сам его найду. А тебе совет: поменьше болтай!
Катилина повернулся к назойливому Курию спиной и скрылся за углом.
Путь его лежал к дому Семпронии, пославшей ему приглашение посетить ее сегодня вечером.
С этой женщиной Луция связывала многолетняя дружба, если их странные отношения можно было назвать дружбой.
Они встретились десять лет назад, когда Семпрония цвела первой женской красотой, яркой, манящей, приковывавшей взоры даже самых ленивых и апатичных мужчин. Боги одарили ее не только привлекательной внешностью и легким, веселым нравом, но и многими талантами. Она сочиняла недурные стихи, красиво пела и хорошо танцевала, что постоянно вызывало недовольство ее мужа Децима Брута. Тот считал, что жена его делает это гораздо искуснее, нежели подобает порядочной женщине. На что Семпрония отвечала со смехом: «Дорогой, ты играешь в кости искуснее, чем иной шулер, но это еще не повод сомневаться в твоей порядочности».
Вспыхнувшая с первой же встречи любовь между Семпронией и Катилиной продолжалась чуть больше года. Луций был влюблен пылко, страстно и даже предлагал красавице разорвать супружеские узы с Брутом, чтобы связать свою жизнь с ним, Катилиной. Но Семпрония не склонна была торопить события. Кроме того, она обожала своего сына Альбина и не хотела разлучаться с ним даже ради любимого мужчины.
Измаявшись от раздирающей его ревности и чувствуя, что он рискует, подобно Валерию Катуллу, оповещавшему в стихах весь Рим о том, как он страдает, оказаться в плену мучительно-сладостного чувства любви-ненависти, Луций решил прекратить всякие отношения со своей возлюбленной, вырвать ее из сердца. Он покинул Рим на несколько месяцев, отправившись сначала в родовое имение, а затем в путешествие по Греции.
