Маклафлин скупо улыбнулся. Энни знала, что сослуживцы называют его порой «Красный Рон» и он делает вид, будто недоволен этим, но ей казалось, что в глубине души Маклафлин гордится прозвищем. В послевоенные годы его отец, который работал на судостроительной верфи в Глазго, был крупным профсоюзным деятелем, и сын унаследовал ряд его идей социалистического толка.
— Мое личное мнение в данном случае совершенно не важно, — ответил ей Маклафлин. — Речь идет о том, что в результате трагического стечения обстоятельств погиб человек, и семья его глубоко скорбит. Я просил бы всех с уважением отнестись к их горю.
— А где же ваше уважение? — выкрикнули из зала. — Не вы ли допрашивали семейство Дойлов и мучили их разными подозрениями вплоть до вчерашнего утра?
— Я не могу сейчас обсуждать все подробности дела: следствие не закончено. Но заверяю вас, никакого давления и тем паче преследования с нашей стороны не было.
По залу пронесся шум и недоверчивые смешки, затем встал Люк Стаффорд из газеты «Сан».
— Какую роль в происшествии сыграла дочь Патрика Дойла, Эрин Дойл? — спросил он. — Пистолет принадлежал ей?
— Повторяю, я не стану комментировать подробности дела: идет следствие.
— Значит, это ее оружие? Соседи видели, как Эрин вывели из дома в наручниках, — гнул свою линию Стаффорд. — Правда ли, что в Лидсе она общалась с весьма сомнительными людьми? В частности, с торговцами наркотиками?
Энни поняла по лицу Маклафлина, что тот впервые об этом слышит. И для нее это тоже стало неожиданной новостью. Должно быть, газета отправила в Лидс репортеров и им удалось что-то нарыть.
— У меня нет комментариев, мистер Стаффорд, — заявил Маклафлин, — но, если вы располагаете какой-либо информацией, имеющей отношение к данному делу, надеюсь, вы исполните свой гражданский долг и сообщите нам ее.
С этими словами он встал и подытожил:
— Дамы и господа, боюсь, время вышло. Пресс-конференция окончена.
Энни нисколько не сомневалась, что журналисты не слишком довольны: они жаждали крови и уже учуяли ее запах. Одному богу известно, что они теперь понапишут.
Да и Маклафлин явно был не очень-то счастлив. Выходя из зала, он подошел к Энни с Жервез и процедил сквозь зубы:
— О чем, черт подери, они говорили? Нам что-то известно о жизни Эрин Дойл в Лидсе?
— Ничего, сэр, — тихо сказала Жервез. — Расследование-то еще толком не начато.
— А вот газетчики уже что-то пронюхали. Настоятельно советую вам пошевеливаться. Мы, кровь из носу, должны понять, что там происходит. И желательно до того, как это сделает желтая пресса. Мне нужны результаты, и быстро.
