— Ну если для вас данная ситуация не является неожиданностью, то лучше сразу перейдем к делу. — Валентин обратился к посетителям: — Вы имели в виду этого доктора?
— Да. Это он меня избил, — живо подтвердил любитель самокруток.
— А меня испугал и вынудил убежать из больницы, — давешний хохотун коротким нервным взмахом указал на Тыча.
— Мы настоятельно просим… нет, мы требуем разобраться в сложившейся ситуации и наказать виновных, — обратили на себя внимание сидевшие по бокам от подростков женщины. Обе среднего возраста, слегка повышенного питания, зеленоглазая рыжуха — рядом с весельчаком, кареглазая шатенка — подле оратора. Выражения застывших лиц у мамаш коренным образом отличались. Фейс темненькой являл собой маску гневного негодования. Ее пухлые губы, только что изрекшие ультимативное требование, сжались в тонкую красную полоску. И без того темные глаза налились внутренней чернотой, готовой выплеснуться на собеседника. Как бы уравновешивающе на ее фоне смотрелась рыжуха. Розовощекое лицо женщины расплылось ленивой и, казалось, несколько усталой гримасой, а легкая, словно извиняющаяся полуулыбка свидетельствовала о далеком от воинственного настроении.
Обличительница тем временем продолжала:
— Я считаю абсолютно недопустимой ситуацию, когда моего ребенка избивают в стенах государственного учреждения…
— Простите, — довольно бесцеремонно перебил ее Тыч, — вы, как я понимаю, мать парня с синяком?
Поперхнувшись и со свистом втянув в себя воздух, женщина односложно выдохнула:
— Да.
— А вы, — Григорий обратил взгляд на умиротворенную провинциалку, — мать юноши, лечившегося в урологическом отделении?
Наседка кивнула, а ее «да» прозвучало гораздо тише и мягче, чем у напарницы по несчастью.
Хирург, не дожидаясь приглашения от начальника, уселся за Т-образное ответвление начальственного стола, занимаемое обычно заместителями и «почетными гостями». Впрочем, сейчас Григорию было не до субординационных каверз. Просто с данной позиции хорошо просматривались все участники предстоящей дискуссии.
— Итак, милые дамы, — не удержался от колкости Тыч, — хотелось бы лично от вас услышать, в чем конкретно вы меня обвиняете.
Формальный тон раззадоривающе подействовал на темноокую скандалистку, и, окончательно войдя в образ негодующей матроны, она выпалила:
— В невыполнении своих профессиональных обязанностей. В нанесении телесных повреждений посетителю отделения. А также в намеренном создании условий, делающих невозможным пребывание больного в стенах медицинского учреждения. А именно в его запугивании и оказании психологического давления. — Обличительница перевела дыхание. — Особо следует отметить, что пострадавшие являются несовершеннолетними. Данное обстоятельство лишь усугубляет вашу вину. И как врача, и как человека. — Полоска ее губ к концу тирады истончилась до толщины нити, а из черноты зрачков, казалось, сверкали молнии.
