... И зацветали окна человечьими лицами - одно в одно. Хмурью стягивались брови, пелена ложилась на губы. Только горящие светляки глаз падали за окна на улицы, а улицы, одеваясь в предвечерье, уже чуяли.
Радио губ несло по городу слова, обрывавшие сердце:
... Где, где?..
... Что?.. Откуда?..
... Идут... идут...
... Т-с... с!..
Глубоким вечером, когда уличную тишину прорезал переклич свистков между заставами, когда тягучее радио губ вогнало обывателей в насиженные квартиры и в домах стало темно, на площадь выбежал человек в распахнутом пальто, без шапки, и, приложив руку рупором к губам, надрывно крикнул в мертвые окна укома:
- В партейном клубе арестовали коммунистов! Пошли на тюрьму-у-у!
Быстров приказал задержать кричавшего, но, когда посланные спустились вниз, человек исчез.
Невдалеке шумно лопнули первые выстрелы.
--------------
XII.
В тишину чугуном.
У тюремных ворот лежала связанная охрана.
Пригрозив начальнику тюрьмы смертью, мятежники потребовали ключи.
Коридор был узок и темен. Стали жечь бумагу и щепки, найденные во дворе. Гремели ключи.
- Вылетывай, братва!
- Жив-ва-а!
- Кто хош - оставайсь!
- Крысам на вечерю.
- Братишки, у кого хлеб есть, свистни!
- У комиссаров.
- Хо-хо-хо!
- Всех распатроним к... матери!
Из захарканных клеток выползало человеческое отрепье.
- За што в отсидке?
- За то, за се - сами понимаете.
- И совесть не берет?
- Протухла в прошлом годе!
- Хо-хо-хо!
От тлеющей бумаги черная гарь оседает на лица. Грохочут засовы. Покрывая гул, кто-то кричит:
- Эй, кто стрелять могет, крой во двор, получать амуницыю!
Мятежная толпа разлилась по городу. Задребезжали стекла, на улицах хлопали беспорядочные выстрелы. Окраинами, чмокая в глинистой топи, карабкались к центру пулеметы, шли отряды повстанцев.
--------------
К утру уком был в мятежном кольце.
Быстров, стоявший ночь у окна, пошатываясь, подошел к столу, грузно опустился в кресло, положив голову на вытянутые руки: казалось, он засыпал.
За окнами звенела тишина. Широкие щеки площадей замлели под утренними поцелуями солнца.
Вбежал Крутояров.
Воротник его кожаной куртки был прострелен и дымился.
- В парке установили орудия... Нам нужно выйти отсюда!
Быстров поднял голову.
- Я устал... Я очень устал и плохо соображаю. Мне кажется, если выйти отсюда, то... смерть.
Внизу дробно застучали пулеметы. Крутояров бросился к окну:
- Это пулеметчики Краузе. Смотри, Николай!
На площадь с двух сторон выходили повстанцы. Несколько человек упали один за другим, остальные раскинулись цепью. У многих сбоку болтались котелки, на них дрожали солнечные зайчата.
