она врет. Нельзя обмануть женщину, с которой ты обманываешь другую женщину. Точно так же нельзя обмануть подругу, тысячи раз наблюдавшую, как ты обводишь вокруг пальца педагогов, любовников, начальников, подчиненных, клиентов.
«Но она не сказала вам про ссору», - напомнил мой мент.
«Это естественно. Ведь Андрей оскорбил ее! «В вашем почтенном возрасте пора знать телефон эскорт-сервиса» - в наши тридцать с хвостом мало похоже на безобидную шутку, на дружеское воспоминание о прежних, веселых карамболях…»
Странно - обычно Андрей охотно обслуживал все предложенные ему манюрки. Наверное, его завел ее тон. Ставшая неизменной самовлюбленно-надменная интонация «Как меня принимали студенты в Харькове». Но это не повод убивать.
«Он оскорбил ее», - мент многозначительно поджал губы.
«И его оскорбление не вписывалось в ее идеальный образ самой себя - Героини. Поэтому она забыла о нем. Забыла и не сказала мне. Потому что забыла - вычеркнула, стерла, убила воспоминание насмерть. Вот потому она не могла убить Андрея… Убийство слишком трудно забыть!»
«Неплохо», - похвалил Игнатий Сирень.
Моя логика показалось менту логикой бреда. Он не учился в театральном.
Он просто не знал Арину!
Не знал, что лет семь назад настало новое время. Время биде.
В лунное лето после двух разводов мы с Ариной смеялись над некой обуржуазившейся «леди», обмолвившейся: «Представьте, в их доме нет даже биде!»: «Можно подумать, - распинали мы ее чванливый снобизм, - она выросла не в Советском Союзе и не может обойтись без биде. Неужели она не помнит, какой была раньше?»
Мы, две разумницы из театрального, великомудро размышляли о том, что, поднимаясь по ступенькам вверх, человек постепенно открещивается от себя-прошлого…
А потом Арина купила квартиру и поставила в ванной биде. И когда я привычно пошутила на эту тему, вдруг осадила меня: «На самом деле биде очень нужная вещь». Впрочем, важно не что она сказала, а как…
Арина перестала смеяться над собой - она играла на полном серьезе. И это был совсем иной, не наш жанр - не «розовая» и не «черная», и не французская, и не комедия - наша с ней драма.
Как-то постепенно она изменилась - сначала изменила прическу и цвет волос, затем сменила кривоватые зубы на керамические, три раза сменила квартиру, пять раз машину, два раза профессию.
Сначала Арина открыла театрально-концертное агентство и привозила в Киев спектакли. Но так же постепенно, как и она сама, ее агентство сменило направленность, став рекламным. Ее клиентами стали дорогие магазины и политики средней руки. Арина с легкостью скармливала им самые тухлые идеи, затыкая все возражения гордым «Я, между прочим, театральный критик. Я закончила театральный».
