- Арине? - Я сразу поняла, о ком речь.
- С какого перепуга она повисла вчера на Доброхотове? Он же был пьян! А Женя Олю полночи утешал. Сначала она пыталась залезть в штаны к Андрею…
- Арина? - снова поняла я.
- Но не сомневайся, он ее сразу одернул. Сказал: «Арина Родионовна, в вашем предательски почтенном возрасте пора знать телефон эскорт-сервиса».
- Да?
Одергивание было слишком жестоким. Не говоря уж о том, что Арина ненавидела отчество пушкинской няни, которое прилаживали к ее имени все шутники. Андрей знал об этом.
- Они еще в театре погрызлись.
- А где в тот момент была я?
- Уже уехала. С Олей, Доброхотовым и этой своей…
- Инной.
- И ты, Любовь моя, тоже не лучше! Скажи мне, он добрался до аэропорта?
- Кто? - Я снова знала ответ - но это знание нужно было скрывать.
- Андрей. Женя забрал его вещи из номера. Мы думали, он подъедет к посадке… Мы полчаса к вам стучали, до последней минуты. Я предлагал, кстати, выломать дверь. Зря не настоял.
- Какую дверь?
- В твою спальню. Скажи мне, Любовь моя, и от кого ты поставила этот треклятый замок? Если ты хочешь спокойно спать по ночам, просто не приглашай ночью гостей.
- Андрея не было в моей спальне. Я спала одна!
Я порадовалась, что мой утренний голос (утро, по мнению голоса, наступало не раньше двух дня) - звучит как обычно, безжизненно-вяло.
- А где ж тогда этот придурок? - озадачился Янис. - Послушай…
Связь оборвалась.
Я подождала полминуты и набрала его номер.
«Ваш абонент находится вне зоны…» - равнодушно сказала механическая дама.
Помедлив, я вжала зеленую кнопку еще раз.
«Ваш абонент находиться вне зоны… пожалуйста, повторите звонок позднее».
«К лучшему!» - вдруг осознала я и нажала красную - быстро, боясь передумать.
Я не знала, что врать в ответ на последний вопрос. Я не умела лгать Янису Я прояснила главное…
И ясность эта была не из приятных.
«До встречи, моя любимая девушка», - попрощался телефон, выключаясь. Текст набрал когда-то Андрей. Он называл меня «Моя любимая девушка» - звание очень местного значения. Самая любимая в нашей компании, за ее пределами «любимые» исчислялись на сотни. Янис бурчал, он считал, что «Любовь моя» - его привилегия. Но, как верно заметил Ануй, нужно привыкнуть, что в театре все «любимые» и «дорогие».
Вот вам и «Здравствуйте, с вами говорит Немирович-Данченко»!
Мне стало холодно. Вопреки тридцатиградусной жаре так холодно, точно холодильник с Андреем переместился ко мне в живот. Холодильник вибрировал - меня заколотило от страха. Я обняла себя двумя руками, пытаясь согреть. Сознание исчезло, растеклось. Затем неуверенно вернулось обратно.
