На концерт мы с Олей пришли заранее, часов за пять до начала, в надежде хоть краем глаза увидеть обожаемого нами Лагутенко вне сцены. У черного входа, где, по нашим предположениям, ожидалось появление группы, уже собралась небольшая толпа — человек тридцать с горящими глазами, примерно одинакового с нами возраста. Вокруг царила атмосфера ликования, эйфории, мы были охвачены любовным экстазом, предвкушая долгожданную встречу с кумиром.
Разговоры заводились легко, все расспрашивали друг друга, выстраивая предположения, как бы лучше к нему подобраться.
Ближе всех к нам стояла девочка с короткой стрижкой и озорными глазами.
— Привет, клёвая прическа, — возбужденно начала она, — я Вика, оставь покурить, ладно? Че, давно стоите? Ничего не слышно?
Так и завязалось наше знакомство. Мы обменялись номерами телефонов, записав их на запястьях. Наперебой рассказывали друг другу, как сильно любим Лагутенко и какой он классный. Как-то спонтанно у нас сложилось импровизированное трио (я, Оля и Вика) и мы запели любимые песни. Вскоре к нам присоединилась вся толпа — и мы уже во всю глотку скандировали «Утекай». Гул многоголосного хора пронизывал все тело своими вибрациями, будоража и без того возбужденную психику. Никогда раньше мне не приходилось чувствовать такого всеобщего единения, экстаза.
И вот в поле зрения появился долгожданный гастрольный автобус: великолепная серебристая громадина с затемненными стеклами. Толпа с визгом ринулась к нему, машина с трудом пробиралась сквозь человеческое море, неохотно расступающееся перед бампером. Огромные железные ворота черного входа, за которыми была открытая парковочная площадка с подсобками, со скрипом отворились, и автобус начал медленно въезжать на территорию дворца спорта. Охрана едва справлялась с обезумевшими фанатами: нас еле удалось оттеснить.
Мы еще долго стояли там, ожидая хоть какого-то развития событий, хором скандировали имя кумира, надеясь, что он хотя бы выглянет из высоких окон, пытались перелезть через забор, но бдительные охранники нас каждый раз снимали. Тогда я подошла к одному из них, это был пожилой усатый мужчина:
— Дяденька, ну пожалуйста, пустите, мы быстро, только одним глазком глянем, — слезно умоляла я. На что он молча отрицательно качал головой. Я порылась в карманах и нашла школьный проездной, протянула бумажку усачу, — ну тогда хотя бы автограф у него возьмите, вы же можете! Ну пожааалуйста!
Сердце грозного усача при виде маленькой заплаканной (а слезы лились рекой из-за переизбытка чувств) лысой девочки, видимо, сжалось.
