— Он тебя недавно с другим пацаном видел и послал, че, не было что ли? — продолжала она. — Хули ты творишь-то?
Мало того, что он всем растрепал эту историю, так еще и все переврал. На самом деле это ж я была инициатором разрыва. Нафиг я вообще в это ввязалась, он ведь мне даже не нравился!
— Лен, да это вообще мой брат был, — начала оправдываться я. А зря — ведь оправдываются только виноватые. Но тогда я не знала таких тонкостей человеческого общения.
— Хули ты пиздишь-то, попизди еще! — Лена легонько, но унизительно пошлепала меня по щеке.
Конечно, мне не поверят. Ведь Малой — старожил этой компании. А я — так, никто…
— Слышь, а может ты и мне дашь? Пойдем в падик! — издевательски выкрикнул мой обожаемый Слон и заржал. Слоник, милый, ну как ты мог? Я ведь люблю тебя с прошлого лета, считай — почти всю жизнь!
— Хули тебе вообще здесь надо? — продолжала моя прокурорша Лена. — Ты вообще ведь с другого района, какого хуя ты сюда таскаешься вечно?!
При своем допросе она толкнула меня в грудь, от чего мой корпус накренило назад. Не сумев удержать равновесие и не найдя опоры, я полетела в пустоту. Потом помню только вспышку, дальше — полный провал.
Голова трещала по швам, я еле открыла глаза, увидела сероватое небо и не сразу сообразила, где я нахожусь. Ага, знакомая веранда детского садика, вокруг — ни души. Как я здесь оказалось? Постепенно начали всплывать воспоминания о недавней разборке.
Теперь все стало ясно. Я упала, ударилась головой, вырубилась ненадолго. А эти сволочи, вместо того, чтобы помочь мне и вызвать скорую, сразу разбежались. Я ощупала голову: шишка на затылке, крови нет — значит, ничего серьезного.
Больше всего меня терзала не обида на них. Я вообще редко обижалась всерьез. Самыми частыми моими спутниками были чувство вины и стыда за свое глупое поведение. Я ненавидела себя от всей души.
Ну почему не сумела все им объяснить? Почему начала мямлить и потерялась? Зачем я вообще связалась с этим недоноском МалЫм? Сейчас бы все было хорошо, если б не моя глупость.
Я тоскливо глянула на высокий мост через реку, неподалеку от которой проходили мои самые счастливые часы с гоп-друзьями. Прыгнуть бы с него — и все закончится. Не будет больше унижений. Я смаковала фантазии о горьких слезах родителей на моих похоронах. Но для такого поступка мне никогда бы не хватило смелости, я была ужасной трусихой.
Теперь идти домой совсем не хотелось. Я просто побрела в сторону своего района, а по дороге пришло решение зайти в гости к подружке Жене — переждать немного, успокоиться.
