При этих словах целительницы глава совета слегка поморщился.
– Хотя, – продолжила магесса, – существуют легенды, что кто-то когда-то вновь обрел магию. Но все это, повторяю, на уровне легенд. Документальных подтверждений я не имею. Может, где-то и у кого-то они есть, но у меня их нет. Поэтому…
Магесса, пожав плечами, картинно развела руками.
– Короче говоря, – подытожил архимаг, – прогноз неопределенный, но юноша здоров и может присягнуть клятвой крови на верность императору и империи…
– А этого я не говорила, – ответила Элеона. – Совершенно не представляю, что с ним произойдет в момент принесения клятвы. Это же магический ритуал! Как он на него подействует? Он может легко убить Аальста.
– Но вы же сказали, что он здоров?
– Тело – да. А все, относящееся к тонкой материи, – не знаю. У меня есть подозрение, что мальчик чудом выжил, пока его везли в столицу. Если опять рубануть по едва зарубцевавшейся ране, вполне вероятно, что второй раз он не вытянет. Надеюсь, я понятно говорю?
– Да, – кивнул архимаг, – вполне. То есть любые магические воздействия на него сейчас нежелательны?
– Лично я бы не стала рисковать. Это все, что я вам могу сказать.
– Хорошо. Благодарю вас, магесса.
Элеона склонила голову, прижав подбородок к груди. Архимаг задумался на несколько секунд.
– А пригласите сюда господина Эриадора, – внезапно сказал он, обращаясь к двум молодым магам, стоящим возле дверей в зал.
Эри
Сижу. Никого не трогаю. Примус, правда, не починяю, а разглядываю большую двухстворчатую дверь, ведущую в зал, где в данный момент заседает Верховный совет магов. Думают, что со мной делать. А что со мной делать? Кормить, любить, холить и лелеять… И гладить по шерстке… А больше ничего со мной делать не надо. И так я пострадамши и ободрамшись… Сходил, называется, на войнушку! Фургон про… шляпил! Очнулся в какой-то трясучей телеге на жалком пучке сена.
– А где? – не понимая, интересуюсь я судьбой своего передвижного дома.
– Он разбился, – печально отвечает, склонившись надо мной, Стефи.
– Как разбился?
«Самолет, что ли?» – думаю про себя.
– Мертвые лошади понесли вниз по склону. А внизу большой камень. А они так разогнались. И налетели… Там только доски остались… Раненые, которые были в фургоне, разбились…
– А ты как? – поинтересовался я. – Ты ведь в фургоне была?
– Мне стало лучше, и я вышла наружу. Раненым нужны были места…
«Да, – подумал я, когда услышал эту скорбную весть, – вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Старался, чтобы крепче сделали. Достарался! Будь конструкция похлипче, глядишь, там колесо бы отвалилось, или ось бы на скорости развалилась… перевернулся бы, да и все дела. Починил бы… а тут…»
