Палатка, выделенная под первую и вторую группы второй роты, выглядела жертвой катастрофы — потрескавшаяся, залатанная во многих местах, на покосившихся кольях, с оборванными подгнившими веревками.
— Дворец! — сделал вывод Ефимов, разглядывавший ее.
— Замок! — не согласился Никитенко, стоявший рядом с ним.
— Пойдем внутрь? Оценим, так сказать, убранство, — предложил прапорщик, и капитан согласно кивнул.
У двери Никитенко оказался первым.
— Гномы их, что ли, ставили? — вопросил он, глядя на невероятно низкий полог.
— Хоббиты! — поправил его Ефимов, тоже удивленно взиравший на дыру, по недоразумению называемую входом.
— Надо будет переделать, — констатировал капитан.
Прапорщик согласно кивнул и заявил:
— Надо. Как только лишнее время появится. Сейчас бы с первоочередными делами разобраться.
– Это точно! – в свою очередь, согласился капитан и, сгибаясь в три погибели, вошел в палатку.
Ефимов нырнул следом. Тут же за стеной послышался звук шагов. Тупой удар и вопль возмущения возвестили о появлении старшего сержанта Банникова.
— Гребаные хоббиты! — выругался Петрович, врезавшись лбом в жердь, проложенную над излишне низким входом.
— Входи, Петрович, входи! — поощрил его Ефимов. — Вот видишь, Василич, я оказался прав.
Никитенко в непонимании уставился на Сергея.
— Палатку хоббиты ставили! — улыбнувшись, пояснил тот, и капитан тоже заулыбался.
Хотя радоваться было нечему. Внутри хоромы, доставшиеся гостям, поражали еще большей убогостью, чем снаружи. Ткань этого жилища, некогда белая, теперь приближалась по своему окрасу к ночному мраку. Многочисленные дыры, зиявшие в ней, свидетельствовали о том, что палатку часто переносили с места на место. Все обвисло, и оттого внутреннее пространство казалось донельзя узким. Столетняя пыль покрывала остатки нар. Грязь слоями лежала на досках, расстеленных на полу, зато в закутке, наверное, предназначенном для начальства, присутствовал ковер, покрытый слоем мусора.
Одним словом, все было хреново. Как следствие, остатки светового дня прошли в бытовых хлопотах. Военные натягивали палатку, поднимали ее, выметали и выскребали грязь, достраивали нары, мыли полы. К ночи им удалось более или менее все привести в порядок. Свет провели уже в сумерках.
Наверное, на радостях по поводу благополучного прибытия большие начальники приказали провести общебатальонную вечернюю поверку. Вот только сами на нее почему-то не вышли.
Новый день наступил с традиционным криком дневального:
