А между тем ведь это не столь уж отвлеченный вопрос. Та же дискуссия "физиков" и "лириков" имеет самое прямое отношение к разговору о человеке будущего, о том, что ожидает его в недалеком завтра. Недаром и сам автор книги "Через 100 и 1000 лет" буквально с первых же страниц "подключается" к этому спору. В чем существо этой полемики? "Ноль или бесконечность" - так определил ее сущность Ю. Рюриков, то есть, другими словами, говорит он, оппонентов "физиков" беспокоит вопрос: "Что сделает будущее с человеком: нивелируется ли человеческая личность, упадет ли ее значение до нуля или она будет расти и ценность ее станет беспредельной?"
Любопытно, что эти споры идут параллельно тем процессам, которые совершаются сейчас в нашей жизни, когда наука, технический прогресс начинают играть все большую и все более важную роль. Или, как заметил И. Ефремов в одной из своих недавних статей, "современная наука настолько проникла во все стороны жизни общества, что стала решающим фактором в развитии производительных сил. Ее успехи - такой же исторический общественный процесс, как и все остальные стороны и пути развития человечества".
В этих спорах отражается подчас своеобразный испуг человека перед все возрастающим могуществом техники и науки. Корни этой настороженности в человеческой психике имеют весьма давнюю и темную историю. В сущности, уже первым робким шагам науки сопутствовали недоверие и подозрительность какой-то части человеческого общества. Темнота, невежество, непросвещенность, прикрываясь в далекие времена религиозными предрассудками, шли по пятам первых искателей и изобретателей. Собственно, даже через легендарную ткань древнего и прекрасного мифа об Икаре прорывается эта торжествующая ухмылка тогдашнего обывателя, который вполне удовлетворен тем, что юноша, дерзнувший взметнуться к солнцу, пал жертвой собственного безрассудства...
И когда сегодня приходится еще читать в нашей прессе нападки на фантастов, которые-де пытаются убедить читателя, что наступят времена, когда представителей рода человеческого заменит "машина, более совершенная, чем сам человек", то невольно думаешь, что в условиях нашего общества подобные опасения продиктованы скорее какой-то гипертрофированной "автоматобоязнью", а вовсе не реальными опасениями. Вдвойне досадно, что эти "соображения" высказываются писателем В. Немцовым, тоже называющим себя фантастом.
Следует, конечно, различать две вещи. В условиях капиталистического общества даже начало процесса постепенной автоматизации современного производства, как верно подмечает Ю. Рюриков, несет еще большее обострение тех антагонистических противоречий, которые присущи этому обществу. Вот почему полны тревоги высказывания кибернетика Н. Винера, восклицающего, что "новая промышленная революция является обоюдоострым мечом", вот почему французский кибернетик П. Косса опасается, что этот грандиозный промышленный переворот приведет "к созданию безработицы и отчаяния".
