Наконец на дороге показалась двуколка жестянщика, направлявшаяся в сторону Парижа. Анжелика бросилась вперед и замахала руками.
— Подвезите меня!
— Давай, красотка. За сладкий поцелуй я довезу тебя до самого собора Парижской Богоматери.
— Так не пойдет, поцелуи я берегу для моего суженого. Но я дам горшочек молока для ваших малышей.
— Ну что же, по рукам! Сделка честная. Залезай скорей, целомудренная красотка.
Лошадь шла спорой рысью, так что к десяти часам утра они уже были в Париже. Жестянщик довез Анжелику до самой набережной, и она со всех ног бросилась к своему особняку. Привратник чуть не упал в обморок, узнав хозяйку, наряженную, словно крестьянка из пригорода.
С раннего утра в доме творилось неладное. Сначала слуги с ужасом обнаружили исчезновение госпожи, но каково же было их удивление, когда в отель Ботрейи явился камердинер господина дю Плесси-Бельера, наглый и высокомерный верзила, и забрал лошадей и кареты.
— Все мои лошади! Все мои кареты! — повторяла ошеломленная Анжелика.
— Да, мадам, — подтвердил дворецкий Роже.
Дворецкий не поднимал глаз и казался страшно смущенным, глядя на крестьянские лиф и белый чепец хозяйки, как будто он застал ее обнаженной.
Анжелика была настроена весьма решительно.
— Ничего! Я попрошу о помощи кого-нибудь из друзей. Жавотта, Тереза, поторопитесь, мне нужна ванна. Подготовьте мой охотничий костюм. Пусть мне подадут легкую закуску и бутылку хорошего вина.
Услышав, как каминные часы звонко пробили двенадцать, Анжелика вздрогнула.
«Один Бог знает, что выдумает Филипп на сей раз, объясняя мое отсутствие Его Величеству! Приняла не то лекарство, лежу в постели, меня рвет… Этот подонок способен на все! Как мне попасть в Версаль до заката без кареты и лошадей? Проклятый Филипп!»
Глава 2
Поездка с мадемуазель де Паражонк на королевскую охоту
— ПРОКЛЯТЫЙ Филипп! — повторила Анжелика.
Высунувшись из кареты, она с беспокойством вглядывалась вдаль. Жалкая старая карета с грехом пополам продвигалась по изрытой колеями дороге.
Лес становился все гуще. Торчавшие из земли корни громадных дубов, похожие на гигантских змей, тянулись до самой середины дороги. Но разве можно назвать дорогой эту глину, разбитую копытами многочисленных лошадей и колесами не менее многочисленных экипажей, уже промчавшихся здесь сегодня?
— Мы никогда не доедем, — простонала Анжелика, поворачиваясь к сидящей рядом Филониде де Паражонк.
Престарелая жеманница точным движением веера поправила съехавший набок парик и весело возразила:
