Я не привык к такой физической нагрузке и решил, что растянул мышцы спины. Кайя копала в охотку, ловко стряхивая землю с крупных кремовых картофелин; наверно, в плечах она сильнее меня, что и понятно — этот труд знаком ей с детства.
Она провела со мной почти весь день, а вечером мы поехали на велосипедах обратно — ужинать. Хорошо бы такая жизнь длилась вечно, думал я. Но опять же, именно скоротечный характер моего пребывания там делал его столь сладостным. И одновременно мучительным. Впрочем, Кайя об этом не подозревала. Примерно в тот день я решил, что назову свой опус «Эхо» — в честь ее имени и самой Кайи.
Квартира ее родителей мне понравилась.
Я сказал им, не особенно кривя душой, что она напоминает мне квартиру моих собственных родителей в районе «социальной застройки». Но не стал объяснять, что веду речь о своем детстве в шестидесятые годы. Потому что здесь мебель была отделана виниловой пленкой под красное дерево, с ручками под бронзу. Где-нибудь в Ричмонде, подумал я, в этом был бы свой, особый шик: мебель в стиле «ретро» собирают целенаправленно, покупают в магазине подержанных вещей прошлых эпох, скажем, в Брайтоне. А здесь она выглядела жалко. И весь остров словно застыл в каком-то временном провале; после ухода военных он нерешительно и бесцельно болтался между двумя мирами. Лишь журавли и совы чувствовали себя на месте. Туристы остров не посещали, хотя до Первой мировой войны это был известный водолечебный курорт. В те времена люди съезжались сюда со всей Европы, рассказывала Кайя, в особенности из Пруссии; надменные пруссаки хозяйничали в Эстонии более двух веков, жестоко наказывая своих крепостных за малейшую провинность.
Тем временем мы неторопливо шли мимо большого бетонного здания в стиле конструктивизма, построенного в тридцатые годы на месте санатория; краска на нем облупилась и сходила хлопьями. Это напоминало кожную болезнь, от которой люди когда-то надеялись избавиться именно здесь. Существует проект восстановления прежнего курорта, сказала Кайя. Из соснового бруса, в чисто финском стиле. Она хорошо знакома с плотником, нанятым для строительства, это ее старый школьный приятель по имени Тоомас. По подъездной аллее, шаркая ногами, бродили согбенные старики.
— Молодежь по большей части уехала с острова, — заметила Кайя. — В полях не увидишь ни души. А во времена моего детства там работали сотни людей. Сейчас подход такой: «Так, что теперь будем делать? Строить супермаркет? Да кому он нужен?»
